Проанализировав ее поведение, я пришла к выводу, что адмирал была из разряда женщин, плохо вписывающихся в окружающую обстановку, вот ее и потянуло ко мне. В Академии нам объясняли, что некоторых уродство разведчиков притягивает — обычно такие люди не любят себя.

Услышав сигнал вызова, я поняла, что уснула. Шея затекла, одежда была в беспорядке. Неуклюже перевалившись на бок, я встала и едва удержалась на ногах.

— Рамос слушает.

На экране возникло лицо Хакви. В своей золотистой форме он выглядел раздражающе свежим и наверняка понимал это.

— Адмирал Чи прибывает.

— Спасибо. Уже иду.

— На вашем месте я бы сначала привел в порядок прическу.

Экран опустел так быстро, что я не успела ответить. Черт, всегда запаздываю с остроумными репликами! Разозлившись, я протопала в ванную и, причесываясь, придумывала, что бы можно было сказать в ответ. Ну почему всяким тупицам обычно не составляет особого труда вывести меня из себя?

Годы программированного обучения не позволили бы мне покинуть каюту, не приведя себя в порядок. Это тоже раздражало — какой дьявольски изощренный программист привил мне эту страсть?

Чтобы успокоиться, я начала перебирать в уме детски наивные способы насолить Хакви. Рассказать адмиралу какую-нибудь скандальную историю о нем? Нет, я недостаточно находчива, чтобы лгать адмиралу, и слишком плохо информирована, чтобы быть в курсе соответствующих действительности сплетен. Ладно. Однажды ночью, ложась спать, Хакви откинет одеяло и обнаружит в постели раздавленное яйцо. Точно! Желтки яиц севро с Малабара IV разъедают сильнее промышленных кислот. С улыбкой на губах, внутренне гордясь победой над собой, я уверенно направилась к двери.

ЧЕРВЬ: разговорный термин для обозначения оболочки пространственно-временного искажения, окружающего любой космический корабль и позволяющего ему обойти релятивистский и инерционные эффекты, без чего космические путешествия были бы невозможны.

«Практика и процедуры космических путешествий: краткий обзор для разведчиков». Учебник. Издательство Адмиралтейства

Только у Адмиралтейства хватает нахальства утверждать, будто «червь» — разговорный термин для обозначения нашей оболочки. Все остальные (не в присутствии адмиралов, конечно) называют ее сперматозоидом.

Причина 1: когда корабль находится в состоянии покоя, граница раздела между его оболочкой и нормальным пространством мерцает молочно-белым цветом из-за спонтанного возникновения частиц в эргосфере оболочки. Мерцание смещается к голубому краю спектра, если корабль движется вперед, и к красному, если назад. Однако чаще всего мы, стоя «на якоре», наблюдаем белый цвет, наводящий на непристойные мысли о сперме.

Причина 2: окружающая корабль оболочка раздута, словно голова сперматозоида, и за кормой постепенно вытягивается, образуя хвост длиной около 15 000 километров. В полете случайные флуктуации магнитных полей заставляют этот хвост дико колыхаться, наподобие хвоста у мечущегося сперматозоида.

Причина 3: по мере того как проходит время, все ассоциации приобретают сексуальный характер. Это, безусловно, оживляет рутинную работу экипажа.

Когда я добралась до транспортного модуля, оказалось, что там уже находится лейтенант Хакви — он строил гримасы голограмме слежения, играя клавишами настройки. Капитан Проуп повисла у него над плечом, затеняя свет. Каждый раз, когда лейтенант наклонялся в сторону, чтобы лучше видеть, она двигалась следом. Я уже много раз наблюдала эту процедуру, и никогда Хакви не просил капитана отодвинуться. Вот подлый подхалим!

В те редкие моменты, когда ему удавалось ясно разглядеть голограмму, Хакви манипулировал кормовыми электромагнитами, взмахивая «хвостом» нашего «сперматозоида». Где-то далеко за нами «Золотистый кедр» делал то же самое; цель этого маневра состояла в том, чтобы соединить «хвосты», заставить их слиться в единое целое. Это трудное дело даже в благоприятных условиях и вдвойне трудное, если капитан дышит тебе в затылок. Лучшие операторы флота затрачивают на эту процедуру больше двадцати минут. Кто сказал, что Хакви относился к их числу?

Ярун сидел у дальней стены, в стороне от всех. Сейчас он выглядел не таким сонным — либо сумел немного поспать, либо взбодрился с помощью холодного душа, кофеина или чего-нибудь еще. Черную форму он явно вытащил из самых глубин шкафа, где она лежала, заваленная другими вещами; многочисленные морщины и складки делали ее похожей на чернослив. Впрочем, любая одежда Яруна выглядела помятой и изношенной: на Новолите, откуда он родом, исповедуется религия, которая считает наряды проявлением суетного и, следовательно, достойного осуждения отношения к жизни. Программирование усиливает природные склонности разведчиков; в результате Ярун был столь же одержим идеей держать свою одежду в беспорядке, как я тем, чтобы прическа была аккуратной и гладкой.

Я села рядом с ним и негромко спросила:

— Как дела?

Он пожал плечами:

— С тех пор как я здесь, капитан три раза кричала: «Ты почти поймал его!»

— Проуп уже обзывала его дураком?

— Нет.

— Значит, они еще далеко.

Нам с Яруном не раз приходилось подолгу ждать в этом помещении, поэтому мы прекрасно различали все сигналы, сопровождающие каждое действие оператора. Спустя некоторое время щебетание и писк слились в гармоничное целое.

— Ты едва не поймал его, Хакви! Неужели нельзя быть поосторожнее?

— Прошу прощения, капитан.

Обзорная палуба, где мы сидели, имела U-образную форму, возвышаясь над собственно транспортной платформой, отделенной от нас толстым пластиком розового оттенка. Стены были украшены изображениями палисандровых деревьев всех цветов радуги — это первая зона, которую видят посетители, попадая на борт, и Проуп таким образом пыталась создать впечатление изысканности.

Пульт управления находился в точке перегиба U-образного возвышения. Напротив него и внизу, на платформе, располагалось круглое отверстие входа, открывающееся прямо в «хвост». В данный момент входное отверстие было закрыто диафрагмой, слегка выпирающей наружу под давлением воздуха на корабле. Когда диафрагма откроется, все стоящее на платформе и весящее меньше двадцати тонн окажется «выплюнуто», словно мокрота, наружу и попадет в «хвост».

Не слишком элегантный способ путешествия — адмиралы, как и ценное оборудование, обычно прибывали в небольших нарядных шаттлах, — однако принять на борт даже такое судно означало разрушить поле нашего «сперматозоида» и потом ждать двенадцать часов, пока генератор восстановит его. Собственно, эта процедура — сделать так, чтобы хвост охватывал корабль, а не сместился куда ему вздумается, — занимала мгновение, однако требовала невероятной точности калибровки и всегда портила экипажу настроение. Что ж, либо Высший совет принял решение не напрягать таким образом космонавтов, либо появление Чина «Палисандре» было вызвано настоятельной необходимостью, не допускающей ни малейшей отсрочки.