которых от любви нет ничего. Все это способы побега от реальности. Побега от одиночества, которое на самом деле оказывается хищным зверем, прогрызающим внутри тебя всепожирающую черную дыру. Я знаю, тебе это знакомо, – я хотел было возразить, но Грейс резко пошла вперёд.

– Как часто ты придумываешь идеальный мир? Как часто прокручиваешь сцены, диалоги, встречи? Это аналитический отдел твоего мозга. Но помимо анализа, ты наполняешься чувствами, которые, как не всегда радостные и приятные. Мы их называем – тени. Это сомнения, страхи, тревоги, печали, угрызения совести, чувство вины, чувство стыда…

– Отлично! Мы – это мозгоправы?

– Ты глубоко ошибаешься. Никакой врач не поможет человеку, если он сам этого не хочет. Никакое лекарство не будет действовать, если первостепенной задачей не будет являться избавление от боли. Все построено на вере. И когда твои страхи переходят в панику, когда ты боишься всего, отгораживая себя от мира, они обретают форму. И не только в твоём сознании. Ты сам создаешь их, кормишь их, помогаешь выбраться в твою реальность. Потому что ты привык с этим жить. Ты живешь в этой роли, а им только и нужно, что завладеть тобой и уничтожить. Мозг сигнализирует о том, что он вышел за границы. Но тебе уже настолько страшно, что кажется реальным. Я – порождение твоего одиночества, а Он – твой страх, – Грейс глубоко вздохнула и обернулась. Я не мог смотреть на неё. Мои ноги в секунду превратились в материю, они не могли выдержать всю тяжесть моего тела и я сел прямо на асфальт.

– Ты еще более сумасшедшая, чем я, – крикнул я. Мне было ужасно больно от того, что она выдает себя за плод моего воображения. Это настолько унизительно… Даже родители со всей своей нелюбовью никогда так не унижали меня, как только что это сделала Грейс.

– Ты не сумасшедший! Борьба с самим собой – одна из самых трудных вещей, которые только можно представить. Все, что ты делал, ты делал, для того, чтобы побороть свои страхи, чтобы обратить на себя внимание, чтобы люди поняли тебя. Но этого было недостаточно. Тогда появилась я, чтобы уберечь тебя от от боли и саморазрушения. Теперь, когда ты все знаешь, мне придется оставить тебя. Прости, но у нас просто нет другого выхода. Просто закрой глаза и вспомни…

Прыжок в реальность

Я закрыл глаза и время в тот момент остановилось. Я начал вспоминать жизнь, которую всегда изо всех сил старался забыть. Моменты сменяли друг друга словно слайды в проекторе, но ни на одном из слайдов не было Грейс. Не было того типа. Не было моих эмоций… не было ничего из тех двух ярких, противоположных эмоций. Эмоций на грани лезвии ножа. Словно американские горки меня бросало от одного момента к другому. То я сидел в кухне на полу и смотрел на точку, то дети играли, а я подглядывал за ними из-за дерева, то контрольная работа с пятеркой с плюсом, то крики родителей, то психологи, сменяющие один другого. И в этом мире я был один. Всегда. Несмотря на возраст, на время года, на место – я был один.

Когда я открыл глаза никого вокруг не было. Парк был пуст, и сумерки крадучись подбирались к каждому уголку. Мне не хотелось идти домой.

– Приятель, ты, что тут шляешься? – послышался голос за спиной. Это был парень, с которым мы ходили на биологию.

– Домой иду.

– Идём с нами. У Энди вечеринка, – он кивнул головой в сторону парня, который плелся рядом с ним.

– Давай, идём. – Энди протянул мне бутылку в пакете и я сделал большой глоток. Горло обожгло, но это было то, что мне нужно! Да здравствует реальность, какая бы она не была.

В эту ночь у меня даже получилось не думать о том, что произошло накануне. С наступлением утра, по мере того, как алкоголь покидал мой организм, воспоминания болезненно вторгались в мою голову. Я изо всех сил пытался привести мысли в порядок, но чем больше размышлял, тем больше погружался в бездну безысходности. Навязчивые мысли о неизбежности предстоящего выбора не давали покоя.

Мои страхи следовали за мной всюду, куда бы я ни пошел. Бежать от них было совершенно бесполезно, да и какой в этом смысл? Собравшись с силами, я вышел из дома Энди и знакомым с детства маршрутом отправился навстречу своим страхам. Только на этот раз путь через парк казался совершенно чуждым и безжизненным.

По старой памяти, я вновь оказался на краю школьной крыши. Внизу стоял мой старый знакомый со шрамом на лице, но на этот раз он уже не вызывал у меня абсолютно никаких эмоций. Посмотрев на часы, он поднял голову наверх и едва заметно кивнул. В этот момент я сделал шаг и больше никогда его не видел.