– Спасибо, ребята, – кричит им вслед сержант Гау. – И я это серьезно. Приятно видеть, что у некоторых людей осталась еще соображалка, чтобы понять, когда им предлагают тухлую сделку.

Затем он поворачивается к нам спиной.

– А у всех остальных мозгов меньше, чем у бледной поганки, и это я тоже серьезно. А теперь по одному проходим в комнату за этой дверью, садимся на стулья и ждем дальнейших команд. Выполнять.

* * *

Комната пуста, за исключением нескольких рядов скрипучих стульев с откидными столиками. Мы рассаживаемся. Когда все уселись, я пересчитываю пустые стулья: мест в комнате ровно столько, сколько людей выстроилось на площадке перед речью сержанта Гау. На столиках нет ничего, кроме черных маркеров. Кое-кто из новобранцев снимает с них колпачки, что раздражает вошедшего сержанта Гау.

– Я не говорил вам брать маркеры. Я приказал сесть на стулья и ждать.

Отчитанные рекруты спешно кладут маркеры на столики. Некоторые из них смотрят на сержанта Гау, словно ожидая, что за это нарушение их немедленно отчислят.

– Вот теперь возьмите маркеры и откройте их.

Мы выполняем команду.

– Теперь пишите на тыльной стороне левой ладони этот номер: один-ноль-шесть-шесть.

Я вывожу цифры 1066 на своей руке.

– Это номер вашего взвода. Вы – взвод Начальной подготовки номер 1066. Запомните это.

В тысяча шестьдесят шестом году состоялась битва при Гастингсе. Я заношу номер взвода себе в память. «Интересно, последовательно ли назначают эти номера и когда они начали считать. Мы – тысяча шестьдесят шестая группа новобранцев за декаду, за год или за месяц? Если пятьдесят процентов набора отсеивается, сколько взводов должно пройти через учебку за год, чтобы в войсках САС не было недобора?»

Сержант Гау достает стопку бумаг и бросает ее на столик ближайшего к себе новобранца.

– Возьмите верхнюю форму и передайте стопку следующему. Положите форму перед собой и не открывайте, пока я не прикажу.

Бумаги перемещаются по комнате. Когда они прибывают ко мне на столик, я снимаю верхнюю форму и передаю стопку вправо. Подчинение приказам приносит удивительное спокойствие. Пока я делаю все, как сказано, сержант будет доволен. Я решаю даже носа не чесать, пока мне не позволит кто-нибудь с шевронами на воротничке.

– Возьмите маркеры и заполните свою анкету. Когда закончите, закройте маркер колпачком и положите на форму. Выполнять.

Вопросы в форме стандартные, что кажется ненужным повторением. Подав заявление в вербовочный пункт, я провел в военкомате немало часов, заполняя бездну форм кучей информации. Когда живешь в Коммунальном Кластере, правительство знает о тебе все, включая ДНК-профиль, через месяц после рождения, но гражданские и военные бюрократы, видимо, нечасто общаются между собой.

Поэтому я в тысячный раз заношу в анкету подробности своего существования.

На последней странице – контракт: пять абзацев концентрированного юридического языка, и я по-быстрому просматриваю его. Все та же информация, которую давали на вербовочном пункте. Когда-то давно вербовщики соблазняли потенциальных рекрутов, раздувая преимущества службы и сглаживая недостатки, но теперь все не так. Теперь о преимуществах почти не говорят. Каждый и так знает, что его будут кормить и что по окончании службы его ждут счет в банке и свидетельство о выслуге лет. Теперь они пытаются отбить у большинства людей охоту стать солдатом, расписывая трудности армейской жизни. Не сомневаюсь, что есть ежемесячное число людей, которых нужно отсеять, не дав им подписать контракт.

После пяти лет службы мой счет будет активирован, и я получу доступ к накопившимся на нем шестидесяти двум выплатам. Если я погибну до окончания срока, государство заберет все деньги обратно как возмещение затрат на мое обучение и экипировку.

Я подписываю контракт. В конце концов, я хотел именно этого – выбраться из КК и получить шанс заработать настоящий банковский счет. Не важно, что случится с деньгами, если я умру. Пока меня не демобилизуют, они все равно будут абстракцией, всего лишь кучей циферок в базе данных.

Когда все заканчивают, сержант Гау приказывает одному из нас собрать формы и сложить их на кафедру в конце комнаты.

– Поздравляю, – говорит сержант Гау. – С этого момента вы официально приняты в ряды Вооруженных сил Североамериканского Содружества. Помните, что этот статус – временный, пока вы не завершите Начальную подготовку.

Ни церемонии, ни принесения клятвы, никаких торжеств и ритуалов. Подписал контракт – значит, ты солдат. Немного разочаровывает, но хотя бы в этом армия постоянна.

Бо́льшую часть первого дня мы стоим без дела и ждем, пока что-нибудь случится. Проходим очередной медосмотр, на котором весь взвод осматривают два доктора, так что он заканчивается лишь через три часа. Нас по-быстрому сканируют и берут кровь, чтобы проверить, не накачались ли мы напоследок какой-нибудь веселой химией. Потом делают серию прививок, шесть уколов подряд. Наверное, мне должно быть интересно, что за вещества впрыскивают в мой организм, но я чувствую лишь безразличие. Все равно отказаться от уколов не позволят.

После медосмотра сержант Гау ведет нас к другому зданию, возле которого мы выстраиваемся и смотрим, как в дверь один за другим проходят остальные взводы. Рекруты одеты в камуфляж – мешковатые униформы, покрытые узором из сине-зеленых пятен, который, кажется, будет бросаться в глаза на любом фоне.

– Обед, – объявляет сержант Гау, и эти слова пробуждают у моих собратьев первые улыбки с тех пор, как мы прибыли сюда ранним утром. – Заходим в столовую по одному. Каждый берет по подносу из стопки в начале очереди. Можете накладывать себе что угодно, не спрашивая разрешения. Когда закончите нагружать поднос, садитесь за свободный стол. Усевшись, приступайте к еде. Общение с другими новобранцами во время обеда разрешено. Как только я объявлю номер вашего взвода, прекращайте питание, возвращайте подносы на стойки у двери и выстраивайтесь у входа в столовую.

Большинство из нас не ели ничего с тех пор, как ушли из дома на призывной пункт. Я голоден, и по неожиданному оживлению во взводе понимаю, что не я один.

– Добрый совет, – говорит сержант, прежде чем вести нас в столовую. – Не привыкайте объедаться. Иначе будете выблевывать кишки, когда начнется физподготовка. Рекомендую держать аппетит в узде.

Обеденный зал уже полнится приглушенными разговорами новобранцев, которые заняли столы перед приходом взвода 1066, но мы сохраняем тишину, пока стоим в очереди за едой. Тем не менее мы можем оглядываться и делать удивленные и неверящие лица, чем и занимаемся. За стеклянной перегородкой между столовой и кухней стоят огромные металлические подносы с едой, и я никогда в своей жизни не видел и не обонял ничего вкуснее.

Еда на подносах перед нами – настоящая. Я вижу пюре, куски мяса в подливе, макароны и рис. Мне приходится сдерживать себя, чтобы не рвануть мимо всей очереди туда, где видны пончики, куски запеканки и что-то вроде фруктового пирога. Наверное, это всего лишь внезапная перегрузка запахами, но мне кажется, что я могу учуять шоколадную глазурь на пончиках со своего конца столовой.