Дженнифер безмятежно улыбнулась и принялась стучать по клавиатуре. Когда она ударяла по клавишам, блестящие кудри-спиральки подпрыгивали у нее за спиной.

— Ну что ж, сейчас у нас много гостей, но... есть один полулюкс, восемьсот долларов за ночь. — Она взглянула на меня. Выражение моего лица, видимо, подсказало ей, что такой диапазон цен меня не совсем устраивает. — И еще могу предложить одноместный номер за триста пятьдесят долларов. Там только одно спальное место.

— О, хорошо. — Я начала искать кредитку в своей видавшей виды старой сумке, пытаясь удержаться от пересчета этой суммы в нормальные денежные единицы. — Я буду одна. Знаете, вчера обнаружила, что бойфренд мне изменяет. Мы расстались, и мне пришлось уехать из дома, и я подумала: где можно отвлечься лучше, чем в Нью-Йорке? И... —Я замолчала и посмотрела на Дженнифер. Она все еще улыбалась мне, но в ее глазах читался здоровый испуг. — Простите, простите меня. Одноместный мне подойдет.

— Как долго вы планируете у нас остаться? — спросила она, снова застучав по клавишам.

Я подумала: наверняка она извещает остальных о том, что минуту назад у них появилась отчаявшаяся женщина. Вероятно, мое фото рассылается всем служащим с пометкой «не вступать в разговор».

— Что-что?

Так далеко я пока не загадывала.

— Когда вы поедете домой? — медленно произнесла она.

— Я... у меня нет дома, — ответила я так же медленно. — Поэтому не знаю.

Я находилась уже на грани слез и не хотела, чтобы меня прорвало в фойе самого роскошного отеля, в который мне доводилось .заходить. Но что поделать, у меня и правда теперь не было дома.

— Дело в том, что я хотела узнать, когда вы собираетесь покинуть отель. Тем не менее этот номер свободен в течение следующей недели. Давайте я запишу вас на семь ночей, а потом посмотрим, как пойдут дела? — предложила она.

Я кивнула и протянула кредитку. Вместо нее Дженнифер выдала мне элегантную черную карту-ключ с серебряной буквой «Ю».

— Номер 1126 на одиннадцатом этаже. Подниметесь на лифте, а затем повернете налево. Это в конце коридора.

Я молча кивнула, взяла ключ и споткнулась о собственную сумку, когда повернулась.

— Вам еще что-нибудь нужно, мисс Кларк? — спросила Дженнифер.

Я обернулась и попыталась улыбнуться, пожав плечами. Однако шутку все же выдать смогла:

— Может быть, голову проверить?

— Просто позвоните, если вам что-то понадобится, — услышала я ее голос.

Надеюсь, врача она ко мне не пришлет. Меня всегда предупреждали, что американцы порой не могут оценить наше чувство юмора.

Если этот номер одноместный, жилище Марка можно считать особняком. Огромная белая кровать выделялась на фоне изысканной кремовой спальни, увенчанная великолепным, обитым кожей изголовьем. Рядом с кроватью располагалось огромное окно от пола до потолка, из него открывался великолепный вид на парк у Юнион-сквер. Невероятных размеров гардеробная находилась слева от меня, а справа — ванная. Я бросила дорожную сумку на пол и открыла дверь. Как красиво! Покрытые белым кафелем стены, черно-серый пол. Туалете раковиной аккуратно пристроились у стены, а все остальное место занимали ванна и душ, окруженные стеклянной перегородкой. Две хромированные душевые лейки свешивались со стен друг против друга, а на стеклянной полочке стояли маленькие, но удивительно красивые дизайнерские туалетные принадлежности. Хромированная полка у раковины едва не прогибалась под тяжестью пушистых полотенец, а толстый вафельный халат висел на двери ванной.

Я вернулась в спальню и выглянула из окна, но перед этим замешкалась. Да, несмотря на жуткую усталость и внезапно охвативший меня страшный голод, я хотела, но просто не могла заставить себя выглянуть на улицу, чтобы вновь увидеть чужой город. Вместо этого я отправилась обратно в ванную комнату, открыла по пути ломящийся от напитков минибар и наполнила ванну, изведя целую бутылку пены. Сняв одежду, я погрузилась в воду, мечтая, чтобы кровь в висках перестала стучать хотя бы на секунду. Используя бортик как барную стойку, я смешала в стакане для чистки зубов водку за пятнадцать долларов и колу, а затем высыпала полпакета «Эм-энд-эмс» с арахисовым маслом за восемь долларов себе в рот. Прошло меньше чем двадцать четыре часа с тех пор, как я принимала душ в Соединенном Королевстве, думая о том, что мне просто необходимо уехать как можно дальше от дома. И вот я здесь. Очень далеко.

Я откинулась на спину, глубоко вдохнула и чуть опустила голову, так что концы волос намокли. Постепенно мои вздохи перешли в стоны, а стоны — во всхлипывания. Но ведь у меня есть повод для слез, разве нет? Жених изменил мне, лучшая подруга обманула, да еще и пришлось испытать унижение перед всеми друзьями и семьей. Я потянулась за «Эм-энд-эмс», быстро уничтожила их и заполировала большим глотком своего коктейля.

О чем я думала, когда поехала в Нью-Йорк совсем одна? Это не смелый поступок, скорее глупый. Здесь не было никого, кто хотел бы помочь мне, с кем можно было бы поговорить и посмотреть «Красотку», «Грязные танцы» и «Завтраку Тиффани». Нужно вытереться, позвонить маме и заказать билет домой. Теперь мое решение уехать не казалось импульсивным и смелым, оно было незрелым и трусливым — всего лишь тщательно продуманная попытка спрятаться в гостиничном номере и забыться. Я продемонстрировала свою независимость, заплатила кучу денег за ванну и пакетик конфет, теперь же пришло время посмотреть правде в глаза.

Вылезая из ванны, я накинула халат и прошлась по ковру, оставляя за собой жалкие мокрые следы. В сумке я принялась искать телефон в смутной надежде на то, что он окажется слишком старым, чтобы работать в Америке. Твою мать, великолепный прием! Я посмотрела на экран. Три сообщения. Хм-м-м. А хочу ли я их читать после одной-единственной порции водки? Заставив себя встать, я приблизилась к окну. Если уж я в самом деле готова дать обратный ход и вернуться домой, стоит по крайней мере окупить потраченные деньги и насладиться прекрасным видом. Зрелище передо мной и правда предстало великолепное: ярко светило солнце, люди бродили по парку, бежали к метро, заглядывали в магазины, тащили куда-то пакеты и сумки, сумки, сумки, сумки.

Будет довольно странно, если я вернусь домой и начну вести себя так, словно ничего не произошло, правда? Вдруг я где-то ошиблась и все обстояло не так, как я думаю? А если Марк поймет, каким был идиотом, и сделает все возможное, чтобы меня вернуть? Возможно, когда-нибудь мы сможем горько улыбнуться или даже посмеяться над нелепой ситуацией, которую создал Марк, и тем, как я на четырнадцать часов сбежала в Нью-Йорк.

— Энджел, это мама. Я хочу сказать тебе, что мне удалось заставить отель возместить стоимость моего номера, потому что я жила с тобой. Так что эти деньги вернутся на твою кредитку. — Благослови Боже мою мать за то, что она всегда думает о делах насущных. — Я говорила с Луизой, и она очень извиняется, очень... Все твердит: «О, Аннетт, я не знаю, что делать...» Что ж, этой молодой леди надо было думать раньше. Еще я побеседовала с Марком. Чем меньше сейчас говоришь о том, как надо было себя вести, тем лучше, я думаю. В любом случае позвони мне и сообщи, каким рейсом собираешься вернуться. Папа тебя встретит, твою комнату я уже прибрала. Позвони мне, когда будет возможность. Надеюсь, ты хорошо... — последовала неловкая пауза, как бывает всегда, когда мать подбирает слова, — надеюсь, у тебя все нормально. Я люблю тебя, дорогая.