— Эспер Эсперович, закончите повествование о героических свершениях казака Аленина. Эта информация с каждым новым его подвигом становится всё интереснее и интереснее.

Князь Ухтомский, склонив в вежливом поклоне голову, продолжил:

— Итак, господа, я остановился на разгроме банды Золотого Лю и получении в качестве трофеев золота. В среде казаков ходят ещё страшилки в виде отрезанных голов и ушей бандитов, якобы представленных в качестве доказательства разгрома банды.

— Не совсем страшилки, ваше сиятельство, — прервал князя генерал-губернатор. — В мою канцелярию действительно доставили для опознания голову Лю Ханьцзы по прозвищу Золотой Лю. Голова неплохо сохранилась, и Лю был опознан. Про уши также, что-то говорили, но утверждать не буду. Не вникал в эту тему глубоко.

— Боже мой, какая мерзость и дикость! — Цесаревич передёрнул плечами. — Варварство какое-то! Но, продолжайте, князь.

— Хорошо. Продолжаю. Следующий подвиг казака Аленина — это уничтожение огромной стаи красных волков, которая напала на обоз с товаром торгового дома "Чурин и Ко".

Князь Ухтомский потёр рукой лоб, как бы сосредотачиваясь и что-то вспоминая.

— Если проанализировать все слухи об этой эпической битве, то можно сделать следующие краткие выводы. Первое. Непонятно за какие заслуги Чурин нанял в охрану молодых казачат, а не опытных казаков. Второе. Несмотря на свою молодость, они уничтожили огромную стаю волков, чуть ли не в сто голов. Третье. Потерь среди людей в обозе не было. Четвертое. Красные волки казачат не трогали, потому что те заветное слово знают. И последнее. Аленин убил вожака и большую часть волчьей стаи, спас обозного старшину, а ещё вылечил от бешенства и антонова огня казака, которого искусал волк.

— А можно узнать — сколько реально было волков? — задал вопрос штабс-ротмистр в форме лейб-гвардии Гусарского его величества полка.

— Отвечайте, Аленин. Свита ждёт! — усмехаясь, попросил или приказал Николай.

— Шестьдесят один волк. Из них нашим охранным десятком было убито сорок один. Остальных уничтожили обозники. Лично пристрелил четверых. Вожак был убит мною и волк, который запрыгнул на плечи старшине обоза и попытался перегрызть ему шею. У казака бешенства и заражения крови не было. Я прочистил ему от гноя места укусов и наложил повязку. Такого нагноения не было бы, если бы укушенный давал ежедневно себя перевязывать или менял повязку сам. За трое суток тот перевязок не делал, из-за чего началось сильное воспаление. Заветное слово от красных волков — это народная сказка.

— Чётко, кратко, ёмко! Молодец казак! — Эти слова произнёс суровый генерал-майор Свиты Его Величества с огромной бородой и золотым оружием "За храбрость". — Шестьдесят волков — это много. А если они ещё и атакуют тебя, то страшно. Не допустить потерь — достойно.

— Владимир Анатольевич, давайте дальше князя Ухтомского послушаем. Насколько я помню его предварительные рассказы, мы еще не всё услышали о геройстве Тимофея, — прервал генерал-майора цесаревич.

— Что ещё можно рассказать? — князь снова потёр лоб. — Автор песен "Казачья", "Есаул", "Кавалергардская", "Русское поле" и "Любовь казачки". Год назад единственным из экстернатов сдал восьмым в потоке по результатам испытания на зрелость в шестиклассной Благовещенской мужской гимназии. Подготовился самостоятельно. Как уже успел уточнить здесь у батюшки Александра, Тимофей закончил только два класса при местной церкви. Создал свою школу по подготовке молодых казачат. Результаты деятельности учащихся этой школы вы уже слышали. Пожалуй, всё!

В разговоре возникла пауза, которую прервал генерал-майор Свиты Его Величества:

— Действительно, былинный герой. И когда только успел столько дел сотворить? Лет то тебе сколько, казак?

— Семнадцать, ваше превосходительство. А все перечисленные события произошли за последние три года.

— Выглядишь значительно старше.

В этот момент к цесаревичу быстрым шагом подошёл князь Кочубей.

— Ваше Императорское Высочество, через десять минут сюда будут доставлены оседланные кони, а также двуконная коляска и два тарантаса.

— Отлично! — Николай, приняв доклад князя, обратился ко мне. — А тебе, Тимофей Аленин, сколько времени надо для организации показа?

— Через десять минут в полевой форме и с оружием отряд будет стоять на окраине станицы для выдвижения к учебной базе в Ермаковскую падь. Показ умений и навыков будет начат сразу при прибытии. Разрешите дать команду?

— Разрешаю, — будущий император вяло махнул мне рукой и повернулся к свите.

Я же, повернув голову налево, громко скомандовал: "Садись!"

Казачата обеих шеренг слажено и синхронно, как роботы-автоматы перебросили поводья на холки коней, затем, не касаясь стремян, почти одновременно взлетели в сёдла. Я, оказавшись в седле, выехал из строя на корпус вперёд и, повернувшись к строю, громко и чётко скомандовал: "Смирно! Через десять минут все в полевой форме, с походным снаряжением и с оружием стоим конными в двухшереножном строю у начала тропы в Ермаковскую падь. Вопросы, есть?"

Дождавшись дружного ответа от казачат: "Никак нет". Скомандовал: "Направо — МАРШ!"

Мои ребята по команде развернули коней направо, после чего отряд в две колоны шагом направился от пристани в сторону станицы. Дождавшись прохождения отряда, я, развернув коня, пристроился замыкающим. Моё снаряжение было на хуторе, но, вспомнив мудрую армейскую мысль "подальше от начальства, поближе к кухне", решил не рисковать и направился к месту сбора отряда. Что может ещё прийти в голову наследника российского престола не известно. Лучше держаться в отдалении.

"Так что, бережёного бог бережёт", — подумал я, направляя коня следом за ребятами.

Между тем казачата, отъехав от свиты и толпы встречающих метров на тридцать, вернее всего, по команде Ромки Селевёрстова с гиканьем и свистом рассыпались в разные стороны. Каждый из мальчишек широким намётом полетел к своему двору переодеваться и вооружаться.

Через десять минут два десятка казачат в полной боевой выкладке и тревожным набором в перемётных сумках стояли в строю у начала тропы-дороги в сторону Ермаковского хутора. Увидев, что в начале улицы появилась двуконная коляска, в которой белым пятном кителя и фуражки, выделялся цесаревич, я дал команду на выдвижение и возглавил строй.

Когда нашу колону догнала коляска с цесаревичем, дал команду запевать песню. Ребята на два голоса задорно грянули "Казачью". После её окончания из конца колоны сопровождения наследника звонкие женские голоса затянули "Каким ты был…". Оглянувшись назад, чуть съехав с тропы, я увидел, что за цесаревичем и его свитой тянется целый поезд из верховых, телег, тарантасов, на которых ехали встречавшие наследника Государя казаки и казачки Черняевского округа.

Казачата без моей команды запели "Есаула". Когда они смолкли, казачки запели "Терскую лезгинку", мои за ними затянули "Скакал казак через долину…". Две версты под песни пролетели быстро. Впереди показался хутор, а у меня в голове возник серьёзный вопрос: "Где я всех размещу?" На хутор решил не заезжать. Если цесаревич захочет посмотреть дом-казарму, заедем на обратном пути. Сейчас же, если остановиться перед хутором, то образуется затор.