Но, несмотря на продолжительный срок, она по-прежнему оставалась самой молодой правительницей в истории этой страны. Ей ныне было тридцать два года, тогда как обычно корону впервые на себя примеряли мужчины годами тринадцатью старше. Однако ни молодость, ни женский пол не мешали народу очень любить королеву. Особенно памятуя о временах правления отца Гвелесты — Салодаса.

Король Салодас правил страной более тридцати лет, и за этот срок любви народа не завоевал. Даже наоборот — отметился рядом разочаровывающих решений. Например, ссорился с соседним княжеством, из-за чего жители на границе двух стран находились в постоянном напряжении. Он поднимал налог в неурожайные годы. А вне политики слыл хамом и гедонистом. Любил выпить крепкого вина и любил разнообразие в отношениях с женщинами, коих у тогдашнего правителя Фэранфада было немало. Одно то, что Гвелеста стала единственным законнорождённым потомком Салодаса, говорило о многом. Да и та появилась на свет, когда королю перевалило уже за шестьдесят.

Столь разнузданный образ жизни воздался Салодасу сполна: смерть настигла его рано, всего лишь в семьдесят девять лет. Он едва-едва подобрался к пожилому возрасту. В то время как большинство людей в королевстве встречали старость, лишь разменяв сотню лет, и нередко доживали до ста тридцати. Потому-то Гвелесте и пришлось принимать бразды правления в столь юном возрасте.

Фэранфаду очень повезло с расположением. Фуарские горы, подпиравшие северную границу королевства, не только служили преградой от набегов со стороны вечно агрессивных северных вождеств, но и обеспечивали жителей очень приятным климатом. Зимы здесь были мягкими, снежными, но без лютых морозов, а лето — в меру тёплым, без сухого изнурительного зноя. Природа с такой погодой расцветала и радовала глаз: на равнинах колосились травы и распускались полевые цветы, пышные леса полнились различным зверьём. Плодородная земля позволяла почти всегда доверху наполнять амбары урожаем. Река Эулон, протянувшаяся через всё королевство с запада на восток, вместе с притоками служила прекрасной транспортной артерией для сообщения между городами. Хотя и вполне пристойные дороги тоже были проложены между всеми девятью главными городами королевства: по одному на каждую провинцию. В общем, долгие годы здесь имелось всё для процветания. А теперь наконец повезло и с правителем.

Гвелеста с ходу исправила многие из ошибок отца. Она наладила отношения с соседями. Она же учредила совет семи — собрание из семерых самых влиятельных людей королевства. Шесть из них являлись главами в своих отраслях деятельности, будь то фельдмаршал армии Фэранфада или гильдмейстер торговцев, а седьмым стал первый советник королевы.

Совет семи, таким образом, был вторым по значимости органом власти. Конечно, при дееспособной королеве все финальные решения оставались именно за ней. Но Гвелеста доверяла советникам и часто к ним прислушивалась. Это благополучно сказывалось на всех аспектах жизни в Фэранфаде.

И всё же Гвелесте пришлось преодолеть много преград. И мешала ей не только репутация отца. Она была молодой и неопытной правительницей, и многие ждали от неё неумелого правления. И, конечно же, одной из главных преград стал скепсис многих мужчин, которые считали, что «баба не может нормально править страной». Злые языки даже поговаривали, что на самом деле совет семи правит королевством, а королева занимает трон лишь номинально. Но Гвелеста упрямо следовала по выбранному пути, не обращая внимания на пересуды, которых с каждым верным решением, с каждым положительным изменением в стране становилось всё меньше.

Гвелеста считала, что именно желание не быть похожей на отца сделало из неё хорошую правительницу. И эта же мысль помогала, когда так сильно, как сегодня, хотелось поддаться соблазну и провести весь день в блаженной лености, предаваясь безделью. Поэтому, без особого желания съев часть завтрака, оставленного слугой, королева отправилась в зал совета семи.

Помещение, в котором проходили встречи советников и королевы, представляло собой небольшую квадратную комнату. Здесь не было ни одного окна, а внутрь вела единственная массивная дверь. Никаких украшений, лишь голый камень, из которого был выстроен замок, да длинный деревянный стол посередине и семь одинаковых стульев. Всё это сделали для того, чтобы собрания совета невозможно было тайно подслушать.

Войдя внутрь за четверть часа до начала собрания, Гвелеста не удивилась тому, что в помещении уже кто-то ждал. Как она ни старалась, а первый советник — Ин Гадарн — всегда её опережал. Однажды Гвелеста пришла раньше назначенного срока на целый час, но Ин уже корпел над бумагами для доклада.

— Моя королева, — поприветствовал государыню первый советник, встав с места и преклонив колено.

— Полно тебе, Ин, мы же одни.

Отучить Ина от церемониального приветствия в любых обстоятельствах королева тоже отчаялась. Но каждый раз, когда первый советник опускался при ней на одно колено, Гвелесте становилось неловко. Отчасти потому, что мужчина был старше её на семнадцать лет. Но имелись и другие причины.

Давно — десятилетия назад — Ин Гадарн был обычным наёмником, пока юная, едва взошедшая на престол Гвелеста не наняла его для одного деликатного дела. Ин успешно справился с поставленной задачей и тем самым завоевал расположение молодой правительницы. Гвелеста сделала его личным ландскнехтом, заставив позабыть о стезе вольного наёмника.

Прошлое Ина оставило отпечаток на нём. Благодаря этому, он воспринимал вещи несколько иначе, чем остальные: умел взглянуть на них под другим углом. И королева, к удивлению многих, не раз советовалась со своим ландскнехтом по определённым вопросам, а Ин — и королева ценила в нём эту черту — не боялся высказать, что думает. Так он и стал для начала личным советником королевы, а затем и первым советником, войдя в совет семи.

Сама королева воспринимала Ина скорее как старого друга. Да и сам Ин мог бы так же сказать о Гвелесте. Но разность положений всегда оставалась между ними. И Ин Гадарн был тем, кто неукоснительно следовал установленным правилам общения между королевой и верноподданным. В то время как Гвелеста, наоборот, всячески старалась избегать приказного тона и превосходства в их разговорах.

— Вы выглядите слегка уставшей, — заметил Ин Гадарн.

— Снова кошмары, — присаживаясь, отозвалась королева. — Мне приснилось, что наше королевство завоёвывает неизвестный враг. К слову, тебе известно государство, чьи люди ходят под чёрным флагом?

— Под чёрными флагами ходят лишь пираты и некоторые шайки разбойников. Но, к счастью, королевства и армии у них нет, — ответил Ин Гадарн, позволив себе улыбнуться лишь уголками губ.

— Хорошо. Я и не думала, что это на самом деле что-то значит… Просто сон, — сказала королева, машинально касаясь на груди того места, где за одеждами скрывался её деревянный амулет.

— Сны часто являются слепком наших страхов