беда.

Как будто гость осиротелый,

В своей стране живёт народ.

И пьёт хмельное озверелый,

И в бога – душу мать поёт.

А те, у властного кормила,

Торопятся внедрить указ,

И в нём будет законной сила,

Которая убьёт всех нас.

Культ золота и культ наживы,

Чтоб каждый был сам за себя.

Тогда мы, если будем живы,

Дождёмся судного огня.

И представая перед Богом,

Себя должны будем спросить:

Кто в состоянии убогом

Заставил нас по-скотски жить?

Пора брать власть и о народе

Подумать крепко: как нам жить?

Пора приблизиться к природе

И к Богу взор свой обратить.

НЛО

В лазоревой выси закатного дня

Небесный корабль плыл, огнями маня.

Он тихо и плавно направился вниз

И призрачным шаром над прудом завис.

И вспенилась тихая водная гладь…

Испуг пересилив, я стал вопрошать:

– Откуда взялись Вы на нашей Земле?

– Она же и наша, – ответили мне.

– Вы ангелы? Кто Вы для нас, для людей?

– Мы все – воплощенье высоких идей.

Мы звенья единой цепи бытия.

– Зачем Вам корабль? – снова вымолвил я.

– Для дальних походов в другие миры.

– А наш путь земной до какой же поры?

– От вас и зависят сроки исходов

И для людей, и для целых народов.

– Тогда укажите нам правильный путь.

– У каждого свой он, и в этом вся суть.

Мир внутренний должен Мир внешний принять

И, внемля ему, гармонично звучать.

– А к совершенству открыты дороги?

– Творите себя. Ведь Вы уже Боги!

Корабль, растворяясь, над лесом исчез.

В молчанье остались мы: я, пруд и лес.

Ночь

Над широкой, могучей рекой –

Лунный свет, тишина и покой.

У причала застыли челны,

На бликующей глади – черны.

Между млечным путём и рекой

Тёмный лес протянулся каймой.

Лес молчит, и река замерла.

Всё плотней закрывает их мгла.

Но покой не для тех, кто не спит

И в открытую бездну глядит.

Взор землян нескончаемо лет

Манит ввысь этот призрачный свет.

Зацепка

В пространстве нашем я нашел зацепку.

Край отогнул и вышел из него.

Но жизнь меня удерживает крепко –

Гарантия возврата моего.

Отныне, прикоснувшись к дали запредельной,

Уже я не могу, как прежде, тихо жить.

Я соучастник, суд и зритель небесцельный

Всего того, что было, есть и может быть.

Жизнь во Вселенной

Жизнь во Вселенной – это чудо,

Необъяснимое пока,

Здесь на Земле, а может всюду.

И тайна эта глубока.

Вначале был вселенский хаос.

И вдруг – пленительный росток.

Се – величайшее из таинств:

Из хаоса растёт цветок.

И есть ли здесь закономерность?

И если есть, – куда ведёт?

Сейчас ценны любовь и верность.

А дальше, что нас грешных ждёт?

Мы обрели волшебный разум.

Но есть ли разуму предел?

Хотелось бы узнать всё сразу.

Да мало ли кто, что хотел.

Мы – в ограниченном пространстве,

Тела не могут улететь.

Замкнулся круг далёких странствий.

О них лишь можем песни петь.

Первичность

Насыщен день делами до предела,

От множества забот кружится голова.

И мысль моя, куда бы ни летела,

Всегда облечена в привычные слова.

И трудно распознать, что тут первично:

Сначала мысль, потом дела или слова.

Ведь иногда мы ловим мысль отлично

Без всяких слов, пусть даже эта мысль нова.

А, может быть, первичны наши чувства:

Мы ощущаем мир, вибрации души.

Не даром же, величие искусства

В том, чтобы потрясти, услышать плач в тиши.

И лишь потом, когда утихнут страсти,

Мы сможем размышлять (Так что ж произошло?),

Оформить мысль, разбить её на части,

А там, глядишь, за словом слово потекло.

Рождение мысли

Ни ветерка, ни шелеста, ни хруста.

Стоит вода, прозрачны небеса.

Уравновешен мир, покойны чувства,

Так слаженно звучат их голоса.

И в голове моей простор и ясность.

И мысли-ласточки скользят легко.

Откуда же я ощутил опасность?

Ведь тихо всё, и видно далеко.

Во мне самом возникло напряженье,

Мир искривило, мысли закрутив.

Но новой мысли нет, есть притяженье,

В сознании невидимый извив.

И всё теперь вокруг него летает

И не даёт спокойно спать и жить.

Узнать, что в этом центре обитает,

Я должен, или дальше мне не быть.

И вот когда, уже в изнеможенье,

Всплывает мысль, и нова, и проста,

Усталое сникает завихренье.

Тревожился не зря и не спроста.

И мир обрёл другие очертанья.

И всё теперь так гармонично в нём.

И кажется – нам не нужны страданья.

В каком прекрасном мире мы живём!

Трагедия жизни

Я идеалом человека восхищён.

Он мною возвеличен, в небо вознесён.

В нём есть и грация, и сила, и сноровка.

Душевных же достоинств нам не счесть.

И удивляет только нестыковка

Таких задатков и того, что есть.

В нём проявляется божественность творенья.

Пьянит его возможность волеизъявленья.

Да здравствует любовь! Да здравствует свобода!

И кажется, что Бог лишь есть над ним.

Да дело в том, что он лишь часть народа,

И вне его он сам будет пустым.

Душа его, рождённая от Бога,

Не знает ни пределов, ни порога,

Стремится вольной птицею летать,

Забыв, что нужен кров и хлеб насущный.

А это может в мире получать

Жилец, законы и порядки чтущий.

Как видим, выбор в нашей жизни невелик.

И в этом весь трагизм, души, стеснённой, крик.

С желаньями других нужно считаться.

И даже тот, кто всё это поймёт

И, не щадя себя, начнёт стараться,

Почувствует, что часть души умрёт.

Чакры

Семь чакр безудержно звучат,

Внимая голосу Вселенной.

А жизнь угаснет, замолчат.

Все будем там. Лишь Бог нетленный.

Ведь человеку нужен лад,

Гармония с вселенским светом.

И чакры слаженно звучат

Ответным космосу приветом.

Анатом скажет: «Се фантом,

И в человеке чакр не знаем».

Так мы не знали и о том,

Что в звёздном космосе летаем.

И как из не живых частиц

Живая плоть произрастает.

И в ней из пищи и водиц

Любовь, как роза расцветает.

Мы говорим, кричим, поём,

А разум тайны постигает.

И