В его глазах появилось странное выражение.

— Какое ты, однако, дерзкое дитя, Кэрин! Я чувствую, мне предстоит заняться твоим воспитанием!

Кэрин иронически улыбнулась:

— Я не собираюсь извиняться за то, что высказала свое мнение!

— Ты увидишь, что я тоже не привык извиняться! Помни же, маленькая смутьянка, Эмберы всегда отличались пылким нравом, так что наши стычки в будущем вряд ли будут односторонними.

Кэрин ответила на это заявление весьма необычно для молодой девушки. Она отошла от него и свернулась клубочком в кресле, приняв торжествующий вид.

— Вероятно. Но вам никогда не удастся повлиять на меня. Будучи мужчиной, да еще и Эмбером, вы этого, конечно, никогда не признаете, но все равно это так! Это неоспоримо, как закон природы!

Кэрин выглядела очень юной и грациозной на фоне кресла, обитого золотистым бархатом.

На смуглом лице Гая появилась искренняя, преобразившая его лицо улыбка.

— А что ты знаешь о «неоспоримых» законах природы, невинное дитя? А ты невинна, как бы причудливо ты не хмурила брови. По тебе с первого взгляда видно, что природа для тебя начинается и кончается в школе. Ты никогда не знала мужчину, как такового, только как символ. Ты сейчас считаешь меня олицетворением тирании, ненавистным Гаем Эмбером, этаким негодяем из мелодрамы. Ладно, моя упрямая юная родственница, заключим сделку. Я предоставлю тебе право распоряжаться своей судьбой в Бэлль-Эмбер, если ты, конечно, позволишь мне сделать все возможное для Филиппа. Если мне не изменяет память, он стопроцентный Эмбер!

— У него фамильные черты лица, если вы это имеете в виду, — сухо ответила Кэрин. — Но, слава Богу, на этом сходство кончается.

— Кэрин, Кэрин! — Он усмехнулся, медленно сжимая пальцы в кулак. — Как ты ни молода, ты просто убиваешь меня! Что за манеры! А теперь выслушай меня, темпераментная молодая леди. Как бы тебе ни промывали мозги, в усвоенном тобой не все правда. У тебя, конечно, есть кое-какие факты? В этом просто не может все быть правдой. Моя сестра Патриция, замечательная женщина. Ты должна ее помнить. В детстве ты очень любила ее. Ко мне ты даже и близко не подходила. Я прекрасно помню девочку с конским хвостиком и огромными золотистыми глазами цвета настоящего коньяка.

Он улыбнулся давно знакомой ей улыбкой, выгнув дугой красивые черные брови.

Кэрин холодно взглянула на него, подавив глубокий вздох.

— Не отворачивайся от меня, Кэрин, — мягко попросил он.

Краска отхлынула от ее лица. Гай был слишком силен для нее, его чары непреодолимы. Голос его отличался особым густым тембром, и ее музыкальному слуху доставляли удовольствие низкие бархатные тона. Он, несомненно, использовал преимущества своего голоса при заключении крупных сделок.

Он изучал профиль Кэрин, затем резко наклонился и схватил девушку за запястье. Перевернув ее руку ладонью вверх, Гай стал разглядывать ее изящные, безупречной формы пальцы.

— В твоих руках заложена какая-то странная жизненная сила, — прошептал он, — они как будто живут сами по себе. Ты часто прибегаешь к их помощи при разговоре? У Стивена тоже была эта привычка. — Вдруг его голос зазвучал по-прежнему властно: — Не трать свою жизнь на борьбу с призраками, Кэрин. Я хочу заботиться о вас: о тебе и Филиппе. Мне всегда этого хотелось, хотя, думаю, сейчас ты мне не веришь. Тебе привили ненависть ко мне еще в детстве.

Кэрин густо покраснела до самой шеи. Он уже почти перешел все границы дозволенного. От прикосновения его худых рук с тонкими пальцами будто бы исходила какая-то угроза. Кэрин почувствовала, что все ее существо охватывает непонятное ей возбуждение. Она отчетливо осознала, что Гай — самый чувственный мужчина, которого ей когда-либо доводилось встречать.

Возмущенная гордость заставила ее вскричать:

— Но я ненавижу вас, в этом нет сомнения, а вы увидели лишь верхушку айсберга. Я скрываю гораздо более сильное, глубокое негодование.

Он вдруг изменился в лице.

— Ты не создана для ненависти, малышка! С такими губами и такими глазами это невозможно. — Он слегка отпустил ее руку. — В глубине души ты понимаешь, что вам с Филиппом необходимо мое покровительство. Ты всего лишь одинокая молодая девушка, пытающаяся воспитывать маленького мальчика. Даже если я возьму на себя все ваши траты, этого все равно будет недостаточно.

Он окинул взглядом прекрасную комнату. На фоне света лампы, четко обрисовался его орлиный профиль. Гай производил впечатление человека, погруженного в свои мысли. Его темная голова была высокомерно поднята, а красивые чувственные губы придавали лицу несколько беззаботное выражение. И, все же, что-то в его облике говорило, что на душе у него не так уж беззаботно и в нем борются две могущественные силы. «Такое лицо трудно забыть», — со страхом подумала Кэрин. Его голос вернул ее на землю.

— Ты должна сыграть мне, — спокойно произнес он, глядя на сверкающий «Стейнвей».

— Вы слишком высокого мнения обо мне, не так ли? — Голос ее звучал весело и непринужденно. — Я никогда не говорила, что умею играть. Это же рояль отца, помните?

Гай, прищурившись, снова посмотрел на нее.

— Умеешь, — произнес он со спокойной уверенностью, глядя на ее молодое лицо с классическим овалом и кожей цвета слоновой кости, обещавшее стать очень красивым. Его взгляд остановился на ее пухлых, резко очерченных губах, дрожащих от едва сдерживаемой ярости. — Странно, что печаль так подчеркивает красоту, — задумчиво произнес Гай. — В этих огромных золотистых глазах столько боли и столько нежности. Но ты ждешь только искры, способной разжечь в тебе огонь… Интересно, понимаешь ли ты это? — Он говорил даже с некоторой нежностью, и Кэрин встревожилась, испуганная и настороженная тем, как легко он понял ее.

Ей вовсе не хотелось поддаваться на его провокации, и она воздержалась от ответа. Чтобы не встречаться с ним взглядом, она нарочно стала смотреть на шевелящиеся от легкого ночного ветерка занавески. Похоже, что он специально смеется над ней и дразнит ее. По неопытности она не знала, как пресечь это. Гай продолжал, молча, рассматривать ее, улавливая печаль в глубине ее карих глаз.

Наконец, прервав молчание, он заговорил ободряющим тоном:

— Сколько тебе понадобится времени, чтобы уладить свои дела здесь, Кэрин? С работой и прочим. О продаже дома я позабочусь. Он нуждается в ремонте, но это прекрасный старый дом, да и место здесь превосходное. Мне вовсе ничего не будет стоить распорядиться им, а тебе это даст некоторую независимость. Продай рояль, когда будешь готова, я же позабочусь, чтобы счет был оплачен. Его, должно быть, настраивали еще до твоего рождения?

Вдруг Кэрин почувствовала, как к ее глазам предательски подступают слезы. Это было уже окончательное унижение. В ней ожили все былые чувства к Гаю, к Бэлль-Эмбер, вылившись в тоскливую печаль. Нет, от этого надо отказаться. Его слова несли ей боль и отчаяние.