Подумав, стал извлекать вешалку с серым в полоску костюмом.Никакого оружия с собой, понятно, не стоит так уж бдительность проявлять…

К офису «Чароит-плюс» Смолин был доставлен быстро, мимоохраны в вестибюле проведен молниеносно, в приемную препровожденпредупредительно. В приемной тоже не случилось ни малейшей задержки: крашенаякукла Барби, настоящее произведение искусства, едва его завидев, разулыбаласьтак, словно лет пять уж мечтала ему отдаться. И еще секунд через пять Смолиноказался в кабинете большого босса.

Кабинет был не такой уж грандиозный, но, разумеется, вполнена уровне, в серых и светло-синих тонах. Хозяин простер гостеприимство до того,что встретил Смолина пусть и не у двери, но примерно на середине кабинета,проводил к столу, усадил, осведомился насчет кофе или чего-нибудь покрепче, аполучив вежливый отказ, уселся на свое законное место. За прошедший год он, вобщем, не изменился: крепенький мужичок с залысинами, напористый такой,нахрапистый, привыкший переть по жизни целеустремленным бульдозером.

Правда, сейчас обычной нахрапистости в нем что-то ненаблюдалось, странновато он поглядывал, то ли виновато, то ли смущенно, этолегко просматривалось. У Смолина появились кое-какие рабочие версии, но онвежливо помалкивал. Потом, когда молчание стало напряженным, он все же спросилнейтральным тоном:

— У вас какие-то проблемы с антиквариатом, ОлегВикентьевич?

— Пожалуй, — ответил Багров с явным облегчением,видя, что ситуация сдвинулась с мертвой точки. — Я слышал, вы в холодноморужии хорошо разбираетесь…

— Есть немного, — сказал Смолин. — Летдвадцать занимаюсь, тут наберешься кое-какого опыта…

— Про тайну и так ясно?

— Конечно, — ответил Смолин со светскойулыбкой. — У нас, знаете ли, на том все и держится…

— Я вам сейчас покажу одну вещичку, а вы мне сделаетеквалифицированное заключение…

Он резко — слишком резко — отодвинул кресло, прошел квысокому, во всю стену, светло-серому шкафу, распахнул бесшумную дверцу. Извлексаблю в черных ножнах с вычурным эфесом. Вернулся к столу.

Идти ему было всего-то шага четыре. Едва он достал саблю,Смолин уже сделал в уме заключение касательно ножен. Когда Багров одолелполпути, Смолин уже сделал кое-какие предположения касательно эфеса. А приняв ухозяина кабинета саблю и бегло оглядев эфес, в предположениях утвердился.

— Вы ее выньте, что ли, посмотрите… — сказалБагров с натянутой улыбочкой.

— Успеется, — сказал Смолин. — У каждогоэксперта свои методы, знаете ли… Вы это купили или только собираетесь?

— Купил.

— И как вам охарактеризовали вот это? — Смолиннебрежно ткнул пальцем в новехонькие ножны, смастряченные максимум полгодиканазад из черного кожзаменителя (качественного, правда, неплохой имитациинатуральной кожи) и прямо-таки сверкающих бронзовых полосок.

— Как саблю, принадлежавшую кому-то из участниковвосстания поляков против императрицы Екатерины. Какому-то знатному шляхтичу —вот видите, на обеих сторонах гербы? На лезвии есть надпись и дата…

— Посмотрим, — сказал Смолин, привычно вытягиваясаблю из ножен. — Что у нас здесь? У нас здесь раскудряво выгравировананадпись на чистейшей польской мове «Ojczyna i wolnosc! 1793». Что в переводеозначает «Родина и свобода» — ну и, соответственно, год. Все правильно, в этомгоду ляхи в очередной раз и бунтовали… А здесь, возле самого эфеса, у насклеймо… видели, конечно? Голова рыцаря, точнее, рыцарский шлем… — Он ужеисключительно для порядка поднес клинок к самым глазам, присмотрелся кгравировке, осторожно опустил тяжелую байду на полированный стол.

— Что скажете? — быстро спросил Багров.

— А что тут можно сказать? — пожал плечами Смолин. —Вы деньги уже отдали?

Долгих пару секунд хозяин кабинета переживал некоевнутреннее борение. Потом, словно одним прыжком ухая в холодную воду, сказал:

— Отдал…

— А продавец еще в пределах досягаемости?

— Да, в принципе… А что?

— Сколько вы ему заплатили — секрет, или?

— Триста тысяч. Ну, понятно, не долларов…

— Все равно, — сказал Смолин сумрачно. — Деловаше, но лично я этой сабелькой… фуфлом этим проехался бы продавцу по хребтцу.И не раз. Можно вдоль, можно поперек… Нельзя же так… В конце концов есть некаяпрофессиональная этика…

Он, конечно, самую чуточку лукавил душой. Не видел ничегоособо скверного в том, что порой набитому бабками лоху впаривают откровенноефуфло, да и сам этим не единожды грешил — все ж таки это не пенсию у бабулькивыжуливать, лохи для того и существуют, чтобы их стригли. Но сейчас он вкачестве хорошо оплаченного эксперта обязан был посочувствовать облапошенномуклиенту, на манер хорошего венеролога.

«Не наша работа, — подумал он. — Что-то не помню яу наших умельцев такой сабельки… да для наших и позорно было бы такое фуфлолепить, наши изящнее работают…»

— Фуфло?

— Полное и законченное, — кивнул Смолин.

— И вы это вот так, с ходу определили?

— Я профессионал, — сказал Смолин. — Хотя,разумеется… За тысячу долларов вы имеете право на подробнейшие разъяснения…Начнем с того, что ножны — натуральнейший новодел…

Багров прервал:

— Насчет ножен так и говорилось…

— Ну, хоть в чем-то вам сказали чистую правду, —пожал плечами Смолин. — А что до остального… Эфес сделан вчера-позавчера,хотя и качественно. Я не могу вам объяснить в технических терминах и гладкихфразах, почему он поддельный. Я просто-напросто вижу издали, что это фуфло.Когда за двадцать лет через твои руки прошли сотни клинков, такие вещи начинаешьвидеть… Я не знаю, звучит ли это для вас достаточно убедительно…

— Звучит, — с кривой улыбочкой заверилБагров. — Я понял. Вы профессионал, и вы умеете отличать фуфло отподлинника… Что еще?

— Эфес делал хороший мастер, но о правдоподобии онничуть не заботился, — сказал Смолин. — Верно, вот тут, справа ислева, мы видим гербовые щитки. Два герба. А так не должно быть. Хотитекратенькую лекцию о польских гербах?

— Давайте.

— Практически во всех остальных странах у каждойблагородной фамилии был свой герб, — сказал Смолин. — В Польшеобстояло как раз наоборот. Там было примерно восемьдесят с лишним базовых, таксказать, гербов. Один и тот же герб мог принадлежать нескольким фамилиям,иногда десятку-двум. Наверное, не стоит копать слишком уж глубоко и объяснять,почему так исторически сложилось?

— Не надо. Суть я просек.

— Здесь два базовых герба, — сказал Смолин. —Два одновременно. Такого быть не могло. Нигде, никогда, ни за что. Этополностью противоречит старым польским традициям. Так никогда не делали. Один —встречается и нередко. Но два базовых герба одновременно… Чушь собачья. То лимастер в истории и геральдике был не силен, то ли цинично ухмылялся под нос,когда блудливыми рученьками это творил… Бывали соединения гербов, конечно — вдругих странах и по другим причинам. Вот, посмотрите.