– Моя мать не возьмет у вас денег, потому что сочтет своим долгом вам помочь. Она принимала Иврена при родах. Она ни за что не захочет увидеть его мертвым.

– Конечно, нет, – сдержанно ответила Аликс. – Это говорит мой страх – страх, который сковал мой язык, и я не поблагодарила тебя за то, что ты, рискуя жизнью, меня спасла.

Покраснев, Софи присела в реверансе, прежде чем взять ребенка из рук Аликс.

– Нам надо спешить, миледи, – поторопила она. – Скоро наступит рассвет, и мы должны поскорее исчезнуть.

– Я остаюсь, – решительно ответила Аликс. – Иди прямо в дом матери и спрячь там ребенка, а затем появись в деревне. Думаю, что изнасилование женщин там уже закончилось, так как Гини считает себя полновластным хозяином замка Робера. Сейчас ему нужен мир, чтобы произвести впечатление на герцога. Тебе ничего не грозит, но ребенка спрячь. Держи его подальше от этого сумасшедшего.

– Но, миледи…

– Слушай меня! – приказала Аликс. Ее голос был тверд, это был голос хозяйки огромной крепости Мерсье. – Пройди через потайную дверь и спрячь ребенка у своей матери. Не оглядывайся назад. Мне надо многое здесь сделать. Встретимся позже.

Софи схватила Иврена и исчезла в темноте.

Аликс не позволила себе подойти к окну и убедиться в том, что с ее служанкой и ребенком ничего не случилось. Ее обязанность помочь им, вот и все.

– Я пойду к Ланселоту де Гини, – сказала она себе. – Я отвлеку его. Возможно, он уже понял, что я жива, и начал охотиться за мной. А возможно, и нет. Но когда я предстану перед ним, я должна полностью завладеть его мыслями, чтобы он не вспомнил о ребенке. Кроме того, я должна сделать так, чтобы он забыл о малыше или подумал, что он мертв.

Выждав, чтобы быть уверенной, что Софи с малышом отошли на безопасное расстояние, она вышла в коридор. Она осторожно ступала по каменным плитам пола, пока не дошла до спальни, где спал ее муж со своей любовницей Соланж. Тяжелая деревянная дверь была приоткрыта. Пятна крови глубоко впитались в полированные двери. Поколебавшись, Аликс толкнула ее.

Смерть наступила быстро, не пощадив влюбленных. Робер упал у подножия кровати, Соланж лежала на ней. У графа де Мерсье не было возможности схватить меч, но в мертвой руке он сжимал кинжал с рукоятью, инкрустированной драгоценными камнями. Нагнувшись, Аликс вытащила его из холодной руки мужа – ее рука была так же холодна. Она подняла с пола его мантию. Накинув ее на себя, она не перестала дрожать от холода. Снова нагнувшись, она закрыла мужу глаза и прошептала на ухо:

– Я не могла поверить, что это правда, думала, что здесь какая-то ошибка и я найду тебя живым. Теперь мне надо добиться, чтобы тебя похоронили с почестями, но для этого мне нужна помощь.

– Вы слишком смелая женщина, миледи, чтобы предстать передо мной живой и невредимой и просить о великодушии. Вам наверняка известно, что мне хотелось бы видеть вас мертвой…

– Но, как вы видите, я пока жива.

– И это маленькое отродье с вами?

– А вот он действительно мертв, – ответила Аликс, стараясь придать своему голосу надменность благородной дамы. – Я сделала это сама и приказала моей служанке бросить его тело в реку. Я не хочу, чтобы его причисляли к роду Мерсье, и не желаю, чтобы его похоронили на нашей земле.

Глаза Гини сузились, хотя ненависть леди де Мерсье к любимому чаду ее мужа была всем хорошо известна, и никто не мог винить ее за это. Если не слушать, болтовни трубадуров, Мерсье был известен как человек слабый и безвольный.

– Но вы не хотите поступить так же с вашим мужем? – улыбнулся Ланселот де Гини, слегка пожав плечами. – Вы дама благородного происхождения и должны знать, что ни один изменник не может быть похоронен на священной земле. С Робером де Мерсье поступят так, как требует обычай; его тело будет четвертовано, и каждая часть будет выставлена напоказ с четырех сторон крепостной стены его замка в назидание тем, кто считает себя слишком могущественным, чтобы противостоять своему законному лорду.

– Мой муж не был изменником, – гордо ответила Аликс. – Он всегда был предан своему лорду.

– Тогда чем вы можете объяснить его измену? – спросил Гини, глядя на нее с интересом.

Аликс отдавала себе отчет в том, что незнакомые люди, окружавшие ее и человека, перед которым она стояла, могут убить ее с такой же легкостью, с какой они убили ее мужа.

После сражения де Гини, по всей вероятности, немного изменился, почувствовал себя более уверенным, особенно когда занял трон графа де Мерсье. Сейчас он сидел на этом троне, но был одет гораздо более пышно, чем это приличествовало настоящему графу.

Камзол Гини был сшит из изысканной темно-красной парчи с вплетенными в нее серебряными и золотыми нитями, а его мантия была расшита серебряными лунами и яркими солнцами. Его темноволосую голову украшал берет алого цвета. Сабля с золотой рукоятью была вложена в серебряные ножны и закреплена на поясе шелковой лентой. Посмотрев на него, Аликс решила, что имеет дело с человеком, который предусмотрел все детали по захвату замка и его удержанию. Он вел себя нагло и непредсказуемо, и Аликс испытывала страх, стоя перед ним. Ее руки были ледяными, колени дрожали.

– Тогда чем вы объясните все это? – повторил Гини, на лице которого был написан явный интерес. – Он открыто хвастался, что в случае войны между Англией и Францией примет сторону Франции, хотя его законным лордом является герцог Бургундский.

– Здесь нет никакого противоречия, – спокойно ответила Аликс. – Карл Французский считается законным королем этих земель. Король Англии Генрих Плантагенет просто выскочка. Даже брат герцога, Филипп Бургундский, присягнул законному королю.

– Я брат герцога! – нахмурился Гини. В голосе его звучала угроза.

Смех в зале сменился мертвой тишиной. Казалось, даже собаки почуяли угрозу и навострили уши.

– Я не хотела вас обидеть, – вздохнула герцогиня де Мерсье. На этот раз она сопроводила свои слова глубоким реверансом. – Я только сказала о младшем брате герцога, так как именно он его наследник. Всем известно, что вы старший брат герцога и что он очень дорожит вашим мнением.

Гини удовлетворенно кивнул, и Аликс продолжила:

– Мой муж не предавал герцога. Он всегда выполнял свой долг перед законным лордом. Но в этом вопросе он расходится – расходился – с герцогом Жаном. Он считал Генриха Английского слабым королем, не имевшим достаточно сил, чтобы объединить два независимых королевства. Народ Франции не допустил бы этого. Мой муж всего лишь хотел избежать гражданской войны.

– И в его действиях не было и намека на собственный интерес… – прервал ее Гини.

Аликс, зная, что последует дальше, молча кивнула.

– …и вовсе не потому, что милорд герцог не позволил изменнику Мерсье жениться на этой проститутке Соланж?