Милиционер не ошибся, написав мне в пропуске «чертову» фамилию. Какой-то чертик во мне уже сучил ножками и подпрыгивал от нетерпения, так ему хотелось выскочить наружу.

Тут рыжая посмотрела на меня и доверительно, как старой подруге, кивнула головой. Ближняя камера стала медленно разворачиваться ко мне, как дуло немецкого танка в фильме про войну.

– Может, у кого-то из зрителей возникли вопросы к нашему герою? – спросила черная лебедь, пронзая меня ястребиным взглядом.

– Кажется, у девушки есть вопрос к Сергею? – это уже рыжая курица улыбается мне своей телевизионной улыбкой.

Ко мне поплыл микрофон с номером канала на кубике. Видимо, с кубиком он вызывал у телезрителей меньше нежелательных ассоциаций. Я машинально протянула ладонь к микрофону, но державшая его девица профессиональным жестом отпихнула мою руку, словно я была непослушным ребенком и собиралась поковыряться в носу. Это уже было слишком. Разозленный Скорпион страшнее дьявола, об этом мне еще в астрологическом кружке рассказывали.

– Скажите, пожалуйста, господин Лунин, – заговорила я чужим металлическим голосом, еще не зная, какое слово вылетит из меня через мгновение, – это ваш конкурент на предстоящих выборах подарил вам такой ядовитый галстук? Или этот галстук вам напоминает одну из пройденных «горячих точек»? «Пожар в джунглях»? «Вспышка в ущелье»? Зачем вы вообще его надели? Не успели покрыть шею мужественным загаром, как у Крокодила Данди?.. Да, чуть не забыла! Верите ли вы в любовь избирателей с первого взгляда в телевизионный экран?

В этот момент я смотрела на Лунина, но даже боковым зрением увидела, как вытягиваются лица ведущих ток-шоу.

– Стоп, камера! – донесся откуда-то сверху повелительный голос. – Что вы там в студии, с ума посходили?

– Это нацболка! – закричала вдруг черная лебедь, прячась за свою рыжую напарницу. – Я ее узнала! Держите ее! Она сейчас яйцо кинет или помидор!

– Хулиганка какая-то! – подала голос и рыжая. – Какая обманчивая внешность! Чего ты щиплешься?

Она попыталась совершить сложный маневр, выставив черную напарницу впереди себя. Но та никак не соглашалась служить щитом для рыжей. Казалось, что две несуразные птицы исполняют брачный танец.

Мне эта комедия начала надоедать. Я собиралась гордо удалиться, для чего встала на ноги. Это обычное в нормальной ситуации движение вызвало панику уже в рядах зрителей. Сзади опять кто-то взвизгнул.

– Требую выдавать детские пособия детям до достижения ими пенсионного возраста! – крикнула я, входя в предложенную мне обстоятельствами роль. – Требую разделения парламента на две палаты – мужскую и женскую! Требую всем обманутым женщинам льготы на проезд в общественном транспорте!..

Меня, что называется, понесло. Я могла еще долго выкрикивать всякую ахинею, пользуясь всеобщим замешательством, если бы не одинокий громкий смех в студии, усиленный микрофоном. Суровый Лунин хохотал в своем кресле, постепенно сползая вниз. Даже коленкой дергал и пальцем на меня показывал, как ребенок.

Выходя из студии, я заметила, что ядовитого галстука на Лунине уже не было. К мнению избирателей он, по крайней мере, прислушивался. И вообще он оказался здесь единственным нормальным человеком…

Жаль, что это не был прямой эфир.

Я отрешенно задирала ноги на наклонной скамье, считая количество повторений. Вдруг я услышала глухой удар, звук катившейся по полу железяки и мужской плачущий голос:

– Уй, блин! Прямо по ноге!

Потом раздался спокойный голос Солохи:

– Вадик, сколько раз тебе говорить – не отвлекайся на женские прелести, а сосредоточься на упражнении. Так можно без ноги остаться…

Теперь ее голос прозвучал уже совсем рядом со мной:

– Ну все, Светка, достаточно. Вадик блин от штанги себе на ногу уронил, на тебя засмотрелся. Еще одна твоя жертва…

Теперь мне, филологу, стало понятно, откуда вошло в наш разговорный язык слово «блин»!

– Слушай, Чернова, я, кажется, тебе блатную работенку подыскала. Видишь вон ту даму? Вся из себя такая…

В дальнем конце зала лениво вращала педали велотренажера молодящаяся особа с явным налетом провинциализма и прической, подходящей скорее для светского приема, чем для шейпинга и тренажерного зала.

– Знаешь, кто это? Жена Поливанова. Кто такой Поливанов? Ты что, серьезно не в курсе? Ты за прокладки кому деньги платишь? Аптеке? Сама ты аптека! Поливанову ты платишь. Поливанов – фармацевтический король.

– А это, значит, его королева? Я читала что-то про скандал с инсулином. Ей бы на велосипеде вдоль могил диабетиков прокатиться пару раз, а не здесь километры наматывать…

– Чернова, опять ты со своим черным юмором… Сейчас сделаешь упражнения на растяжку, а то что-то ты злобствуешь, как этот журналист… Как его? Да ладно. Слушай, Светка, Поливановой нужна гувернантка для ее дочки. Молодая девушка, интеллигентная, не уродка, знание английского и немецкого… Это же как раз для тебя! Я думаю, на детях Поливанов экономить не будет.

– Конечно, он на диабетиках сэкономит…

– Ты опять начинаешь? Давай поговорю с Поливановой. Это твой шанс.

– Наташка, спасибо тебе огромное, но у меня вроде есть работа. Со вчерашнего дня.

– Какая это работа? Секретарем в какой-то левой финансовой конторе? Да она завтра развалится, и ты останешься на улице. Подумай, Светка, не глупи…

«Объединенная финансовая компания» занимала два этажа скромного дворового флигеля, прятавшегося за музеем Арктики и Антарктики. Жемчужиной экспозиции музея были палатка папанинцев, в которой они проводили свои партийные собрания в полярных льдах, при этом выгоняя на пятидесятиградусный мороз единственного беспартийного еврея-радиста, а также чучела белых, вернее уже желтых, медведей.

Жемчужиной «Объединенной финансовой компании» была секретарь-референт генерального директора, то есть ваша покорная слуга.

В мои обязанности входило отвечать по телефону, что директора сегодня уже не будет, и заваривать кофе. Но самое главное: когда в приемной появлялись солидные клиенты, надо было разговаривать с гудящей телефонной трубкой на хорошем английском или немецком, а потом подойти во время переговоров к генеральному и бесстрастным голосом сообщать ему при всех что-то вроде: «Олег Игоревич, звонил топ-менеджер Герхарда Шмуйхеля. Просил вам сообщить, что финансирование одобрено на уровне бундесрата земли Северная Вестфалия. Первые поступления следует ждать во втором квартале… » Если бы я даже передавала генеральному сообщение от древнего царя Навуходоносора, что средства на строительство Висячих Садов уже закончились, мол, высылайте еще, никто из его посетителей все равно бы ничего не понял, так как пока я все это произносила, они мысленно меня раздевали. Вообще, при мне мало кому из мужчин удавалось думать о работе. Разве только нашему генеральному Олегу Игоревичу Ступенко, да и то только потому, что он был ярко выраженным подкаблучником, а сам этот зловещий каблук выглядывал из приоткрытых дверей соседнего кабинета. Здесь располагалась бухгалтерия финансовой компании во главе с женой генерального – Аллой Александровной.