Там, где дорога вилась мимо заросшей тиной плотины, за тем камнем, где дон Эдмундо совершенно напрасно запретил сеньору Ривере и отцу Макондо сажать деревья сергата, стояли гигантские машины, выплевывая выхлопные газы и пар. Большой участок джунглей вокруг них был вырублен и расчищен, а рядом кишели американцы в белых пластиковых шлемах, они кричали, орали, бегали вокруг с рулетками, биноклями и разными причудливыми устройствами. В самом центре участка копали яму; устрашающий механизм вколачивал в землю железный штырь, всаживая его все глубже и глубже.

Все это Эльвира Мундо успела рассмотреть за те полчаса, которые автобус был вынужден простоять в ожидании, пока уберут с дороги огромное дерево. Говорить ей было нелегко, потому что в районный центр она ездила, чтобы вырвать больные зубы на верхней челюсти. Она добавила, что там находились оба сына дона Эдмундо, а также директор Лаззо. Их перепачканные землей лица в белых касках выглядели очень смешно.

Многие собрались у автобуса, чтобы послушать рассказ Эльвиры Мундо. Отец Макондо сцепил пальцы за спиной и выглядел очень серьезным, сеньор Ривера пнул ногой жестяную банку и напугал пса, спавшего в тени лестницы, ведущей к лавке. Луис Энкатор, запасной водитель автобуса, всегда мысливший очень трезво, сплюнул.

– Нефть, – сказал сеньор Ривера.

– Нефть, – ответил отец Макондо.

– Нефть, – шептали все собравшиеся у автобуса.

– Нефть, – сказал Мино, толкнув в бок Лукаса.

Гул в магнолиевой роще не прекращался. Люди останавливались и прислушивались, смотрели наверх и качали головой.

Вдруг однажды над деревьями показалась вышка. Сталь сверкала на ярком солнце. Почти все жители деревни, за исключением сержанта Фелипе Кабуры и его армейцев, собрались возле кладбищенской стены. Мино помог Пепе пристроить черепах так, чтобы на них никто не наступил. Мужчины тихо переговаривались, и Мино увидел, как отец, яростно жестикулируя, что-то говорил сеньору Энкантору и сеньору Мукко.

– Этот лес принадлежит деревне! – внезапно повысил голос отец Макондо. – Они вырубили наши деревья, даже не спросив у нас разрешения.

– А ведь именно там мы могли бы посадить прекрасные поля таро, – отозвался один из торговцев овощами.

– Да-да, там как раз подходящая почва, – добавил другой.

– Может быть, мы можем попросить у них немного нефти, мы могли бы продать ее на бензоколонки в городе? – предложил старик Оккус.

– Нефть принадлежит нам, вся нефть! – вскричал сеньор Ривера.

– Не кричите, – предупредил его отец Макондо, подняв руку. – Наверное, нам нужно что-то сделать. Многие из жителей нашей деревни остались без работы после того, как дон Эдмундо купил машины для посева и сбора урожая. Нам нужно поговорить с американским jèfe[2], чтобы он взял на работу всех, кто пожелает. И еще нам нужно попросить, чтобы они построили нам школу в счет всех тех деревьев, которые они вырубили. И, возможно, благодаря нефти, которую они нашли на холме, наша деревня разбогатеет.

Стоило отцу Макондо сказать это, как толпа возбужденно забормотала. Тут же решили направить делегацию на переговоры с jèfe americano. Пятеро мужчин, возглавляемых отцом Макондо, отправились в путь.

Мино и Пепе стояли на кладбищенской стене. Обернувшись, чтобы спуститься, Мино увидел, как из тени коричного дерева вышел один из армейцев Кабуры.

Прекрасная Morpho peleides спустилась с верхушки дерева и села на трухлявый ствол прямо возле того места, где с сачком наготове поджидал ее Мино. Когда бабочка сложила крылья, она стала почти незаметной, цвет нижней стороны крыльев сливался с окружающей растительностью. Но Мино видел ее. Она спускалась, словно голубой сверкающий лепесток. Он подкрался поближе, отточенным движением накрыл ее сачком. Вскоре она упокоилась в жестяной коробке Мино.

Мино моргал глазами, вглядываясь между листвой, лианами и стволами деревьев. Из глубины джунглей приближался удивительный, спокойный и в то же время манящий свет. А еще аромат цветов, гниющей травы и веток, земли и грибов. Мино стоял очень тихо, как мышка, смотрел и слушал: щебетание сотен птиц над его головой, жужжание тысяч насекомых вокруг него, шуршание бесчисленных ящериц и змей, муравьев всех размеров, занятых своими бесконечными делами в лесу, жуков, пауков, червяков. Ни одно дерево не было похоже на другое; здесь были сотни, тысячи разных видов, иногда он легонько поддевал кору и наружу проступал всегда неожиданный цвет, а еще запах – новый, особенный.

Сколько на свете удивительных существ, думал Мино. Сколько прекрасных бабочек живет на нашей планете! Все ли они описаны в той книге, которая есть у отца? А вдруг существуют и те, которых еще не открыли? А вдруг он однажды принесет домой такую бабочку, которой нет еще ни в одной из существующих книг! И именно он откроет ее первым! Что скажет отец? Подумать только, сколько денег ему заплатят! На эти деньги они пристроят к дому еще одну комнату, и у Мино и его братьев и сестер будут собственные кровати!

Мино замечтался. Он увидел, как высоко в кроне деревьев порхает незнакомая бабочка. Девятилетий мальчик босиком уходил все глубже и глубже в джунгли.

Себастьян Португеза мягко улыбался сыну, пока тот открывал коробку с сегодняшним уловом. Две прекрасные морфо, много замечательных бабочек семейства геликонид. Мама Амантея принесла тарелку дымящегося carvera[3] и поставила на стол перед ним. Она погладила сына по голове, улыбнулась, но ничего не сказала. Мино накинулся на ароматное овощное блюдо.

Сеньор Португеза с гордостью смотрел на сына, пока тот ел. Потом перевел взгляд на жену.

Прошло уже почти четыре года с тех пор, когда Амантея Португеза произнесла свое последнее предложение. В последний год ей удавалось выдавить из себя некоторые односложные слова, но не более того. Дважды Себастьян Португеза отправлялся в долгий и дорогой путь в районный центр, чтобы показать жену el medico psicologo[4]. После предыдущего визита ему показалось, что ей стало лучше, глаза ее заблестели, и она выговорила несколько слов. Теперь он копил деньги, чтобы через несколько месяцев снова отправиться к врачу. Ему очень хотелось, чтобы жена поправилась после того чудовищного позорного события, которое ей довелось пережить, поздним вечером четыре года назад, и из-за которого Амантея Португеза онемела и превратилась в бродящего с пустым взглядом зомби.

Амантея и еще две женщины, старуха Эсмеральда и сеньора Фрейтас, шли по дороге, собирая упавшие плоды аннонов. Амантея заметила в глубине джунглей прекрасные крупные анноны и пошла туда, чтобы собрать их. Набрав полные руки, она поспешила к остальным, они уже возвращались в деревню. В этот момент ее настиг джип, четверо армейцев ехали в районный центр.