Потребовав более доходчивых объяснений, Сергей, который и сам был нетрезв, постепенно начал понимать, о чем говорит Чиркин.

У одного из мужчин он обнаружил в сердце механические клапана. Не примитивные шариковые, и даже не современные створчатые, что только начали производить на Западе. А гораздо более совершенные, полностью воспроизводящие естественную форму клапана, сделанные из непонятного серебристого материала, по цвету похожего на металл, но достаточно гибкого, как и положено створкам естественных клапанов. Эти клапаны составляли единое целое со стенками аорты, будто плавно истекали из нее, не было ни единого намека на строго очерченные границы, как это должно быть у любого механического протеза. Получается так, словно у человека тяжело болело сердце, отчего изъело створки родных клапанов, и кто-то неизвестный провел операцию, которая не снилась современным хирургам. Без разрезов и швов. Но Чиркин разгадал еще одно уникальное свойство материала. Рассказывая об этом, он даже прочел Анисимову небольшую лекцию. Обычно при установке клапанного протеза больной вынужден всю жизнь принимать антикоагулянты, лекарства, разжижающие кровь, поскольку без них обречен умереть от тромбоза. А все оттого, что организм воспринимает механический имплант за чужеродное тело и начинает усиленно вырабатывать тромбоциты. Но клапаны того мужчины были идеально чисты: ни единого намека на указанный побочный эффект, да и в крови никаких признаков того, что погибший принимал антикоагулянты.

Все эти факты и потрясли Чиркина, едва не доведя до шока.

– Понимаешь, Сережа, я же не дилетант, знаю современные разработки, читал переводную литературу, западную, но даже там ничего подобного не могли создать. Не могли! У него и разреза-то на грудине нет. Это вообще в голове не укладывается! Только шрамчик небольшой между ребрами, да и то не с той стороны, от какого-нибудь ранения наверно…

– А если они сумели? – спросил Анисимов.

– Кто? – недоуменно уставился на него Василий.

– Американцы…

– Может, ты еще скажешь, что тот мужик – американский шпион? – язвительно спросил Василий. – Я тебе говорю, что не могут, а ты свое гнешь!

– Ну а кто же это тогда сделал?

– Я бы и сам хотел знать… – вздохнул Чиркин.

И они ушли в дом допивать остатки спиртного.

Через неделю Васю нашли мертвым в собственной прозекторской. Сергей узнал об этом вечером того же дня, когда это случилось. А перед сном, часов около десяти, в квартире Анисимовых раздался звонок. Маленькая Ксюша побежала в коридор и по детской неосторожности сразу отворила дверь. И, хотя Анисимов приучал ребенка к строгому порядку (сперва позвать отца), он не испугался, услышав, как лопочет с кем-то дочь. Мало ли кто мог заглянуть – хотя бы соседка. В ту минуту он еще ни о чем не подозревал, никаких гипотез не строил. И лишь когда увидел в дверях незнакомого мужчину, сердце екнуло.

Мужик был в возрасте, крепкий в плечах, высокий, осанистый, видный из себя. Цивильный костюм, явно заграничный, рубашка, галстук, лакированные туфли. Впечатление официальности слегка портили небритые щеки, а еще по лицу было заметно, что незнакомец устал. Только всеми силами пытается это скрыть.

– Сергей Иванович? – обратился к нему незнакомец. – Учитель физики в девятой школе?

Анисимов кивнул и потянулся к дочери, схватил за маечку, чтобы оттащить к себе. Ксюша сопротивлялась – мужчина ей определенно понравился. А тот подмигнул ребенку, полез во внутренний карман и вытащил новомодную шариковую ручку с корпусом из прозрачной пластмассы и голубеньким стержнем внутри.

– Не возражаете? – спросил он Сергея, собираясь вручить ребенку подарок.

Сергей не возражал. Он только хотел знать, кто перед ним, и зачем пожаловал.

– Японская, очень тонко пишет, не мажет. В школу пойдешь, пригодится, – сказал незнакомец, протягивая ручку Ксюше.

Наконец гость выпрямился и произнес:

– Моя фамилия Иванов.

«Мог бы и Петровым назваться», – подумал Сергей. Хотя пускай будет Иванов. Какая разница.

– Не могли бы мы поговорить? У меня есть к вам несколько вопросов.

О том, как ведут себя сотрудники госбезопасности, Анисимов знал только из кино. В том, что это представитель всесильной конторы, теперь он даже и не сомневался. Пока его впечатления ничуть не расходились с шаблонными представлениями. Да и от знакомых (а те от своих знакомых) он слышал, что люди «оттуда» ведут себя очень уверенно и корректно. Поначалу, правда. Но, так как никаких темных дел за Анисимовым не водилось, да и времена теперь другие, он позволил себе расслабиться и пригласил Иванова пройти в кухню, а сам достал альбом для рисования, чтобы Ксюше было чем заняться. Девочка расположилась на диване и увлеченно принялась выводить новой ручкой по бумаге.

Пройдя в кухню, Сергей вспомнил, что мужчина не представил никаких документов. Преодолев смущение, он все же напомнил Иванову об этом упущении, на что гость ответил:

– В данной ситуации, Сергей Иванович, я представляю службу, которая, к сожалению, не выдает документов специального образца.

«Выходит, не гэбист?» – еще больше забеспокоился Сергей. Ему вдруг показалось, что лицо гостя знакомо. Карельск – город небольшой. Вполне могли где-то пересечься. Вот только где? Может быть, родитель какого-нибудь ученика?

Но гость не спешил развеять его сомнения и перешел к своим вопросам:

– Сергей Иванович, когда вы в последний раз видели Василия Чиркина?

– Васька умер, – почему-то именно так ответил Сергей. Словно ему неприятно было, что могли существовать причины, по которым кто-то чужой интересуется его погибшим другом.

– Вы уж меня простите, но… Сергей Иванович, вы не считаете, что кому-то могла быть выгодна его смерть?

Сергей вздрогнул.

«Выгодна смерть»… Обычно так говорят, когда считают, что произошло убийство.

– Вы полагаете, Василий умер не своей смертью? – осторожно спросил он.

– Разве я полагаю?! – несколько даже удивился собеседник. – Я в этом уверен.

– Уверены… – Анисимов не знал, что добавить к сказанному. И еще он понял – если сболтнет что-то лишнее, то впоследствии может серьезно пожалеть об этом.

– Уверен-уверен, Сергей Иванович, – повторил Иванов.

– Может быть, вы все-таки признаетесь, какую организацию представляете? – потребовал Анисимов. Его злило и то, как к нему обращался Иванов. «Сергей Иванович!» – так его звала в школе классная учителка, когда, помимо свежей двойки в дневнике, ей хотелось покрепче досадить ученику за не выученный урок. И отец, перед тем как дать ремня, тоже приговаривал: «Не повезло тебе, Сергей Иванович!» Так с той поры и ненавидел Анисимов, когда его называли по имени-отчеству, даже коллеги по работе. Быть может, потом, когда стукнет за сорок и того потребует возраст, он начнет относиться к этому проще. Но не сейчас…