Катя с Люсей бросились в кабинет, а я схватилась за телефон, чтобы без промедления вызвать «Скорую».

Через полчаса обморочно постанывающего шефа увезли в больницу с подозрением на инсульт. В полном ошеломлении мы с девочками выпили кофе с шоколадными конфетами из неприкосновенного запаса в барном шкафчике шефа, а потом Катя пошла наводить порядок в кабинете, Люся отправилась к Броничу домой, чтобы успокаивать его супругу, а я вызвалась съездить в больницу. Мне было по пути, я как раз собиралась в обеденный перерыв посетить бассейн.

В печали и тревоге, безрадостно думая о ближайшем будущем нашей многострадальной конторы, я вышла из офиса и встала под фонарем на углу, ожидая мамулю, с которой мы вместе занимаемся плаванием трижды в неделю.

Собственно, это мамуля подвигла меня на активные занятия спортом, сама бы я никогда не собралась ни в спортзал, ни в бассейн, просто поленилась бы. Но родительница моя заявила, что ей пора заботиться о своей физической форме, чего в одиночку она делать никак не может, поэтому мой святой дочерний долг – составить ей компанию. В конце концов, определенный урон мамулиной красоте нанесло именно рождение и взращивание детей, одной из коих я являюсь!

Насчет урона ее красоте вполне можно было поспорить. Глядя на мамулю и бабулю, я понимаю, что по части растяжимости понятие «бальзаковский возраст» превосходит самый лучший латекс. Это побуждает меня радоваться за близких родственниц, а еще больше – за саму себя. Хорошая наследственность дорогого стоит! Если в пятьдесят я буду выглядеть, как мама, а в семьдесят – как бабушка, пластическим хирургам не удастся заработать на мне ни гроша. И это тоже радует, потому как я девушка практичная и всегда найду достойное применение резервной копеечке.

С присущей мне практической сметкой я попыталась отвертеться от синхронного плавания с мамулей, предложив ей в компаньонки бабулю, но бабуля сказала, что ее собственная физическая форма с учетом прожитых лет и перенесенных испытаний даже слишком хороша, поэтому она отказывается от физкультурных занятий в пользу просто культурных. Это означало, что бабуля предпочитает лежать на диване, разгадывая кроссворды и головоломки в журналах, которые она покупает в складчину с подружкой-вековушкой Раисой Павловной из десятой квартиры.

Бабуля наша представляет собой редкий тип домоседки сезонно-мигрирующей. Дважды в год ее одолевает непреодолимая охота к перемене мест, и тогда бабуля отправляется за две тысячи километров в Питер, к своему старшему сыну. Великий поход утомляет ее настолько, что для обратного марш-броска бабуля копит силы еще полгода, и только потом возвращается к нам. В тот момент, когда мамуля решила примкнуть к олимпийскому движению инвалидов умственного труда, бабуля как раз готовилась к своему очередному Великому Исходу. Расходование энергии на бассейн не входило в ее планы, так что плавать в одной флотилии с мамулей пришлось мне.

Плавать мне неожиданно понравилось, только сложновато было выкраивать на это время среди рабочего дня. Мамуля, которая в удобном для себя режиме работает дома (она у нас великая писательница), вошла в мое положение и стала заезжать за мной на машине.

Увы, сегодня день был неудачный. Переминаясь на углу, я с садистским удовольствием безжалостно мозолила своими новыми бобрами завидущие глаза девчонкам из соседней парикмахерской, когда позвонила мамуля.

– Дюша, дорогая, прости, но я никак не успеваю тебя подхватить! – виновато сказала она. – Еду со студии, мы там немного задержались с записью, а на дорогах пробки, так что я чуток опоздаю. Ты доберешься сама, детка?

– Доберусь.

Я вздохнула при мысли о новом троллейбусном катании в компании с гражданами, отягощенными громоздкими сумками с разнообразным содержимым, не исключая тухлую сайру. Ах, как все это может травмировать моих нежных бобров!

Стараясь избегать плотных контактов с другими пассажирами и их ручной кладью, я села на последнее сиденье – то, которое спиной к водителю, забилась в уголок и поехала в бассейн. Тухлой сайры, вечная ей память, на сей раз никто не вез, но народ в попутчики мне достался какой-то суетливый, очень непоседливый: на протяжении недолгого пути длиной в пять остановок рядом со мной успели посидеть четыре человека. Движение на сиденье было, как на скамейке запасных в разгар напряженного хоккейного матча! Я смотрела в окошко, не обращая внимания на очередного соседа или соседку, но вынужденно замечала момент перехода места в пользование нового лица (то есть вовсе не лица, а совсем наоборот, тыльной части человеческого организма) по противному скрипу сиденья.

В тот момент, когда мне самой пора было отклеиться от теплого дерматина, из кармана моей шубки выскользнула связка ключей. Я вовремя распознала характерное металлическое звяканье и вытянула из щели между сиденьем и его спинкой свои беглые ключики, а заодно и другой предмет, застрявший там же. Это оказался мобильный телефон, плоская книжечка-раскладушка. Я сразу поняла, что это не моя вещичка – модель была совсем другая. Очевидно, телефон выпал из кармана одного из моих суетливых попутчиков, но вернуть его в данный момент хозяину было затруднительно по причине отсутствия такового. Оглянувшись, я убедилась, что троллейбус пуст, на конечную остановку, вблизи которой расположен бассейн, я прибыла в одиночестве, все прочие пассажиры вышли раньше.

– Конечная! Не спим, выходим! – провозгласила кондукторша, явно адресуясь ко мне, и сама вперевалочку сошла со ступенек, направившись прямиком в ближайший продовольственный магазин.

Я выскочила из троллейбуса с чужим мобильником в руке, побежала вслед за кондукторшей и настигла ее у прилавка хлебного отдела.

– Простите, это не ваш телефон? – спросила я, показывая «раскладушку».

– Дай посмотрю. Хороший телефон, дорогой? Может, и мой, – неопрятная толстая баба сунула в потрепанную сумку на животе пару булок и с готовностью потянулась к мобильнику.

На владелицу дорогого мобильника она совсем не походила, а вот на особу, способную беззастенчиво присвоить чужую вещь, очень даже смахивала.

– Извините, я вспомнила, чей это телефон, – соврала я, пряча найденный мобильник в карман шубки и отступая.

В конце концов, не велик труд прозвонить по номерам, записанным в памяти аппарата, и найти настоящего владельца телефона с помощью его знакомых. Я решила, что займусь этим благородным делом сразу после посещения бассейна. Мне не хотелось опаздывать на «мокрое дело», как с присущим ей черным юмором называет наши заплывы мамуля – знаменитая создательница ужастиков.

Считается, что занятие в бассейне часовое, но на самом деле пребывание в воде длится не более сорока пяти минут. За это время я только-только успеваю проплыть полтора километра, которые сама определила себе в качестве обязательной нагрузки. Чтобы не терять драгоценные минуты, я прыгаю в воду раньше других, а вылезаю из нее самой последней. Это хорошая тактика, она позволяет мне заодно избежать очереди в душевой: все дамочки, тетушки и бабушки, которые мокнут в бассейне одновременно со мной, торопятся поскорее ополоснуться, чтобы захватить один из немногочисленных исправных фенов в «предбаннике».