— А вот и стоял! Что, не помнишь? Как раз после работы вечером забегал. Постоял немного, подождал и ушел. А? — Мусорщик хитро сощурился. На это мне крыть было нечем — действительно ведь стоял, вспомнил. Еще уши себе отморозил…

Наверное, из всей нашей троицы я был самым глупым, хоть и успевал в университете лучше них, потому что первым додумался Сева. Он вдруг охнул, как в трубу свою — саксофон — дунул, несколько раз по-рыбьи открыл и закрыл рот и, наконец, слабо выдохнул:

— Так… з-з-значит, это и е-есть ин-но… агх…

Мусор довольно кивнул. Тут дошло и до меня. Я поперхнулся и спросил, обращаясь к ним обоим:

— Вы что, и вправду думаете, что мужик этот с фотографии пришелец?

— Вполне может быть, — совершенно серьезно ответил Карл. — Тут смотри какая штука. Если шея у него прикреплена к голове и туловищу, значит, или там, или там сидит инопланетянин, который и контролирует всего человека изнутри. А вторая половина, вероятно, его космический корабль или рация, чтобы связываться со своими!

— Ты рехнулся, Мусор. Это, может быть, всего лишь дефект пленки!

— Я видел этого человека. И не раз, — мягко возразил Карл голосом врача психиатрической лечебницы. — Я, если хочешь знать, веду за ним наблюдение уже месяц. Сегодня вот решил, чтобы и вы вошли в долю!

Я перевел взгляд с пухлого лица Мусорщика на тощего Севу. Они, может, и различались телосложением, но оба были чокнутыми — это неоспоримый факт. Сейчас и у того, и у другого в глазах горел безумный огонек, и было это не просто отражение лампы, а что-то совсем другое…

Мусорщик тем временем с ловкостью фокусника Габолы, извлекающего из шляпы голову зайца, вынул из внутреннего кармана пальто две бутылки водки. Внутри одной плавал одинокий стручок красного перца. Вслед за бутылками на столе чудным образом появились мокрый пакет с солеными огурцами, полбуханки черного хлеба и три граненых стакана. Мусор, как всегда, все предусмотрел заранее.

Алчные Севины руки тотчас обхватили одну бутыль, открутили крышечку, и он осторожно поднес горлышко к своему острому носу:

— Спирт?

— Почти чистый! — гордо ответил Мусорщик. — Искал по всему городу, специально для такого случая! Пробил в клинике! — Забрав у Севы бутылку, он мгновенно налил в стаканы чуть меньше половины и протянул один мне, — Отказа не принимаю! Тяпни, чтоб легче думалось!

Я не отказался, а после солененького огурчика действительно оказалось, что думать гораздо легче.

— Ты нас решил, значит, втянуть. — Оторвав мякиш от корки, я снова забрался на подоконник. За окном по стеклу вовсю барабанил усиливающийся дождь.

— Решил. — После первой стопки лицо Мусорщика перестало потеть, а вот раскраснелось еще больше. В голосе послышались немного горделивые нотки.

— То есть, как я понял, если этот мужик на фотке инопланетянин, то ты его поймаешь и получишь деньги?

— Мгм!

— А деньги эти поделишь с нами?

— Ага!

— А зачем?

На мой вопрос Мусорщик ответил вторичным наполнением стакана. Когда горячительная жидкость снова исчезла у меня внутри, оставив в горле огненную тропинку, Карл прокашлялся и ответил:

— Штука вот в чем. Инопланетянин он — точно…

— Допустим, — кивнул я.

— Но в одиночку мне его просто не одолеть. Тем более обезвредить. У инопланетян ведь наверняка есть и инопланетное оружие. А еще нужно заставить пришельца принять свой истинный облик. Если я притащу его в милицию человеком, то мне никто не поверит.

— И?

— И поэтому, чтобы инопланетянин из тела вылез, нужно что-то сделать!

— Т-то есть ч-то-то такое, что в-вытащит его от-туда! — закончил Сева. После выпивки он всегда заикался больше обычного, зато запах лука выветривался подчистую, что было, несомненно, большим достижением.

— Но как его вытащить? Шприцем?

Мы с Севой выжидающе затихли. Что же сейчас скажет этот еврейский авантюрист?

Мусор выдержал театральную паузу, а потом хищным шепотом произнес:

— Мы отрубим ему голову!

Что-то подобное я как раз и ожидал услышать. Более эксцентричного и сумасшедшего человека, чем Мусорщик, в нашем городе не было и быть не могло. Будь я менее пьян (хотя с двух стаканов меня только-только начинает мутить. Видно, Мусор и здесь постарался), то, наверное, пришел бы в тихий ужас от такого предложения.

Отрубить человеку голову?! Просто так, предположив лишь, что он инопланетянин, а это само по себе еще безумнее и совершенно неправдоподобно! Но в головушке моей, державшейся на обычной шее с небольшим шрамом на загривке, клубились сейчас сизые пары алкоголя вперемешку с куревом. А это, сами знаете, сильно замедляет процесс ясного мышления. Вместо того чтобы просто встать и молча удалиться, показав таким образом, что я не желаю участвовать в подобных вещах, я глупо хихикнул и спросил:

— Ну-ка повтори, что ты сейчас сказал?

Мусорщик охотно повторил:

— Мы отрубили Павлу Павловичу Чуварову голову! — После чего последовала еще одна неторопливая процедура разливания, заглатывания и закусывания (а в случае с Мусором — занюхивания рукавом пальто). Сева стал лиловым. Я же почувствовал, что ноги совсем не мерзнут. Разве что пятки чуть-чуть.

— Что значит «мы»? — поинтересовался я, похрумывая огурчиком, — Ты думаешь, мы с Се-вой согласимся пойти на такую авантюру?

Мусорщик утвердительно кивнул.

— Ты действительно так думаешь?

— Думаю. Давай еще по рюмашке? — Он потянулся за моим стаканом, опрокинул его, громко, с выдохом произнес «звиняйте», потом все-таки разлил первую бутылку до конца, и мы дружно выпили.

— А ч-что? Вполне приличное предложение. Подумаешь, рубануть по шее. — Лиловый Сева икнул и полез руками в пакет с огурцами.

— И что? Рубанешь ты, а дальше?

— А дальше все просто, как даже не бывает! Голова, которую рубили, летит в одну сторону, тело в другую. Из чего-то одного вылезает инопланетянин, мы его хватаем, вяжем, тащим.

Куда? В милицию. Там нам платят деньги, и мы живем богато и счастливо до конца дней.

— Так много тебе и заплатят, жди.

— Дык за живого пришельца! — Мусор выпучил глаза, ставшие красными и большими. — Пущай только попробуют не заплатить! — Взмахом тяжелой руки Мусор опрокинул на пол стопку книг и чуть не уронил задремавшего было Севу. Сева стукнулся головой о стенку, хрюкнул и относительно ровно сел.

— Ч-что? Вполне… вполне, я бы сказал, приличное предложение, — прошамкал он и снова закрыл глаза. Пить Севе определенно нельзя. А впереди в тусклом свете ламп нас ожидала еще одна непочатая бутылка.