Мать с бабушкой уныло сидели в столовой, тщательно пережевывали полезную пищу и молчали. Говорить во время еды — такой моветон!

Сердобольная Клаша, отсердившись, приносила и им по щедрой порции. Утомленная полезной пищей, мама иногда пыталась отведать запретных яств, но бабушка суровым взором пресекала слабые попытки гастрономического разврата. Клаша вновь гневно поджимала губы и начинала швырять по кухне посуду.

— Им бы на молокозаводе работать! Цены бы не было! Потому как от ихней кислоты даже можайское молоко кефиром станет безо всякой закваски! И себя мордуют, и мужика с дитем до печенок достали! Все! Уйду! В деревню уеду!

И, конечно, никуда не уезжала, справедливо полагая, что без нее Ксюше с отцом будет совсем скверно. А Клаша была человеком долга.

Повзрослев, Ксения часто спрашивала себя: почему отец не ушел от матери? Наверное, он очень сильно любил ее… Но кого — ее? Дочь? Или все-таки жену?

Среди множества запретов один Ксюша должна была соблюдать во всех случаях жизни: ни под каким предлогом не разрешалось заходить в родительскую спальню. Ей страшно хотелось посмотреть, что там такое, но отважиться на решительный демарш девочка не осмеливалась.

Но однажды под утро Ксюше приснился чудовищный кошмар. Она проснулась в таком страхе, что совершенно потеряла голову. Ей хотелось только одного: прижаться к отцу и ощутить тепло его большого тела, скрыться в надежных объятиях. Забыв обо всем, она вскочила с кроватки и ворвалась в комнату родителей.

Отец не спал. В одной пижаме он сидел на кресле и пристально смотрел на постель. Дочь невольно последовала за его взглядом и была поражена. Там лежала женщина удивительной красоты с лицом, исполненным нежности и истомы. Ксения была еще очень мала, но поняла, скорее даже интуитивно почувствовала неизгладимую прелесть этих хрупких плеч, полной груди, чуть прикрытой белой сорочкой, и изящных рук. На какое-то мгновение ей показалось, что перед ней чужая прекрасная женщина, а не ее вечно хмурая и постоянно недовольная мать.

Отец заметил Ксюшу и прижал палец к губам, призывая к молчанию. Через минуту он тихо поднялся, подхватил дочку на руки и понес на кухню.

— Пусть мама отдыхает, ладно? — шепнул он. — Сон — это тайна, которую надо оберегать, понимаешь?

Ксения согласно кивнула. Кошмар бесследно исчез. Она почувствовала, что здесь и вправду кроется тайна. Но подлинный смысл сказанного открылся ей только спустя много лет.

Отец умер, когда ей исполнилось четырнадцать. Во время перерыва между лекциями он вышел в коридор и неожиданно упал. Тромб. Смерть была мгновенной и гуманной, если так можно сказать о смерти. Отец не болел, не боялся, не ждал. Он умер молодым. На взлете.

Через год тихо угасла Клаша. Жизнь в доме, казалось, замерла. За стенами крепости шумела и менялась страна, люди и нравы. В семье Кузьминых все оставалось по-прежнему.

Единственной отдушиной была школьная подруга Милка Рыкунова, такая же крупная и дородная девушка, как Ксюша. Но во всем остальном Милка отличалась от нее так, как такса отличается от сенбернара.

У Милки была веселая суматошная семья, ведущая абсолютно неправильный, но очень приятный образ жизни: пекли пироги тоннами и тут же поедали их в любое время дня и ночи, щедро одаривая друзей и соседей. По ночам пили чай и вели задушевные беседы, по выходным полдня спали, а потом всем семейством шатались по городу, ходили в кино, вместо обеда объедались мороженым, а вместо ужина — чебуреками с мясом неизвестных животных, горячими и вкусными.

Милка хорошо училась, но интересовали ее преимущественно мальчики. Кавалеров за ней бегало больше, чем у признанных красавиц школы: Милка завораживала ребят сумасшедшей энергией.

Перед вступительными экзаменами в университет родители подарили ей автобусную экскурсию в Италию. Родина Рафаэля пленила Милку окончательно и бесповоротно.

— Представляешь, — с жаром рассказывала она подруге. — Приезжаем мы в Римини. Селят нас в обычных семьях. Мне так понравилось! Они кроме секса вообще ни о чем не думают и не разговаривают.

Ксения густо краснела.

— Ну, что ты, Кузьмина, помидором заливаешься?! Это же нормально! Понимаешь? Нор-маль-но. Так вот, они утром любят друг друга. Потом муж идет на работу, жена занимается хозяйством. На обед мужчины приходят домой — город маленький, все близко. Едят и тут же ложатся с женой в постель. Вечером долго ужинают, вино пьют, а потом опять любовью занимаются! Вот это жизнь! — с восторгом причитала Милка.

— А что кроме… ну, этого? — смущенно спрашивала Ксюша.

— Как — что? Работают, учатся, живут, как люди. Меня, слушай, спрашивают: а как ты, Милка, любовью занимаешься, какие позы предпочитаешь, сколько у тебя любовников?

— А ты? — смеялась Ксения.

— А что я? Глазами похлопала как полная дура, потом стала врать про свою насыщенную жизнь. Им понравилось! И знаешь что?

— Что?

— А то, что я действительно заведу кучу любовников. Побешусь, а потом замуж выйду да детей нарожаю. И буду жить нормально.

Ксения с завистью вздыхала. Ей такая перспектива явно не грозила.

Она закончила школу с золотой медалью и поступила на юридический, сдав на «отлично» первый экзамен. Мать и бабушка по привычке поворчали, но, с другой стороны, это было серьезное занятие для девушки из приличной семьи.

Учиться в университете ей понравилось. Там, где другие жаловались, Ксения чувствовала себя комфортно: днями и ночами сидела над учебниками, добросовестно ходила на все занятия и вскоре завоевала заслуженную репутацию очень сильной студентки.

Новых друзей, правда, на что Ксюша втайне очень надеялась, завести она так и не смогла. Ребята с ее курса жили веселой студенческой жизнью: таскались на дискотеки, ходили на вечеринки, в кафе, сбегали с лекций в кино и, самое главное, крутили друг с другом бесконечные романы со страстями африканскими по накалу, но по счастью недолговечными, как свежеиспеченный торт. Ксения в их компании совершенно не монтировалась. Она была слишком серьезной и очень замкнутой девушкой. Умной, но не блестящей. К тому же мать с бабушкой одевали ее по своему вкусу, благодаря чему молоденькая студентка ходила с прической учительницы пятидесятых годов, в глухих юбках и свитерах с высоким воротом. Воспитанная в атмосфере полного подчинения, Ксюша по привычке не осмеливалась возражать.

Именно из-за этого с ней стряслась беда. Да еще какая!

Она встретила Гошу.

Гоша, он же Игорь Валерьевич Серпянский, имел репутацию секс-символа курса. Высокий, широкоплечий, стройный, с копной белокурых волос и яркими голубыми глазами… Девчонки бегали за ним, потеряв голову. К тому же сын известного московского адвоката и профессора их факультета, Игорь считался прекрасной партией.

Ксении Гоша нравился ужасно, но проявить свои чувства она, естественно, стеснялась.

Однажды их группа собралась на вечеринку у Серпянских. Это был редкий случай, когда мать, тайком от бабушки, разрешила Ксении пойти. Особой радости последняя, честно говоря, не испытывала. Общаться ей было совершенно не с кем. Гости разбрелись по квартире. Ксюша зашла в кабинет Серпянского-старшего и принялась изучать его роскошную библиотеку. Сняв с полки редкую книгу, Ксюша присела на диван и погрузилась в чтение, радуясь, что вечер не пропадет зря.