Вместе со спасенным монахом спустились вниз, где уже распоряжался похожий на крестьянина капитан Хорхе Родригес.

— Рад вас видеть в добром здравии, святой отец! — без особой приязни он поздоровался с монахом. С Олегом Иванычем обменялся крепким рукопожатием. — Мы вот тут решаем, что делать.

— Сражаться! — брякнул кто-то из освобожденных матросов.

— Ты, верно, хотел сказать — умереть? — съязвил капитан. — Нас тут всего пятнадцать, а проклятых мавров — три галеры!

— Так что, бежать? Оставить маврам детей и женщин?

— Ни то ни другое! — неожиданно заявил отец Томас. — Вернее — и то и другое.

— Ты как-то туманно выражаешься, падре! Разъясни-ка нам, неразумным.

— В Кадисе стоит флот адмирала Кастилии. Может, мы встретим его уже по пути. Моряки угонят галеру — спасший меня сеньор утверждает, что одна из них вполне пригодна для плавания. Местные же тайно уведут из деревни детей и женщин. Ну, кого смогут, конечно. Впрочем, они могут оставаться и в домах. Думаю, уже к вечеру христианнейший адмирал Гуэрьес будет здесь и разгромит мавров.

Пользуясь безлюдьем из-за полуденного зноя, Олег Иваныч, Гриша, отец Томас и капитан Родригес со своими матросами покинули деревню, никем не замеченные. Обойдя гавань, подобрались к галерам.

Боже, как же там много мавров! Ну да беглецам только бы пробиться во-он к тому дальнему судну. Гребцы, надо думать, примут их сторону.

— Сеньор Олег, ты умеешь командовать галерой?

— Вполне, сеньор капитан! Имеется кое-какой опыт.

— Тогда чего же мы ждем?

И действительно, чего?

…Переодетых маврами Олега Иваныча и капитана Родригеса никто не окликнул. Тут много таких шаталось. Ремонт… Они подошли к самому причалу и, взяв пару ведер с разогретой смолой, опустили их в одну из лодок. После чего спокойно взялись за весла и, обогнув причал, направились к поджидавшим на берегу приятелям, пройдя мимо борта галеры. Весла были втащены внутрь, и подойти удалось довольно близко.

— С нами Святая Дева! — шепнул гребцам капитан. — Много ли на галере мавров?

— Капитан и еще человек двадцать, — по-испански откликнулся кто-то, звякнув цепями. — Кто вы?

— Ваши друзья. Уже недолго вам оставаться в рабстве. Будьте готовы уйти в Кадис.

Гребцы заволновались, зашептались, напряженно оглядываясь — не подкрадывается ли подкомит с плеткой.

Погрузившись в лодку, заговорщики-христиане быстро подошли к борту галеры.

Ах, черт! Надсмотрщик. И принесло же!

— Эй, парень, держи-ка! — Олег Иваныч протянул надсмотрщику тяжелое ведро со смолой.

Тот, брезгливо поморщась, взял… И тут же полетел в воду!

Капитан Родригес вспрыгнул на длинный помост-куршею, проходивший посередине галеры, и крикнул шиурме:

— Ребята, гребите! И — вон из гавани! С нами Пресвятая Дева!

— Раскуйте, раскуйте нас! — закричали в ответ гребцы. — Снимите цепи!

— Не время сейчас, — Родригес взмахнул саблей, и голова приблизившегося пирата кровавым арбузом покатилась вниз. — Главное, выйти в море!

На корме завязалась схватка. Олег Иваныч, проткнув шпагой очередного мавра, пробился вперед, к пушке. Небольшая кулеврина. Похоже, заряженная… Олег Иваныч снял казенник — точно, заряжена! Он забил клин.

— Гриша, быстро фитиль!

Черт, попробуй найди. А, вон там, на причале, костер. Греют смолу. Ну-ка…

Перепрыгнув через спины гребцов, Гришаня прорвался к костру, растолкав всех, схватил горящую головню, обжигая пальцы. Он не чувствовал боли. Главное, успеть вернуться.

Кромка воды между причалом и кораблем становилась все шире. Гриша прыгнул с разбега. Уцепился за весла левой рукой, правой держал головню. Пущенное ему в спину копье просвистело мимо, воткнулось в куршею. Схватившись за него, Гриша подтянулся, забросил ноги на помост, вскочил и бросился к корме.

Корма была уже в руках христиан, а вот на носу толпились пираты. Олег Иваныч разворачивал пушку.

— А, Гришаня! Пришли с огнем… Крикни Родригесу, пусть возвращается. Ах, ты ж…

К корме пристала пиратская шлюпка. И мавры, зажав в зубах сабли, полезли из нее на палубу.

Однако начеку оказался монах, отец Томас. С криком: «Да поглотит вас ад!», схватил обломок весла и принялся лупить по головам лезущих на корму пиратов. Те градом посыпались в море.

— Зря ты это! — прокричал Олегу Иванычу вернувшийся с куршеи Родригес, кивая на кулеврину. — Снесешь мачту!

— Пустое! Дойдем и на веслах.

Олег Иваныч тщательно навел ствол кулеврины на нос судна. Приложил горящий фитиль к затравке. Чуть повернул ствол и…

Ага!

Ядро со свистом пронеслось над куршеей и ударило в мачту. Та повалилась со страшным треском прямо на головы пиратов, толпящихся на носу галеры.

На стоящем позади «Тимбане» почуяли наконец что-то неладное. Тоже наладили пушку…

— Гриша, заряжай! — крикнул Олег Иваныч. — Где дудка?

Вот дудка. То бишь свисток комита.

— Эй, шиурма! Постоим за святого Яго!

Олег Иваныч поднес свисток к губам. Пронзительная трель!

Он свистнул три раза. Послушно поднялись к небу весла.

— Ну, с богом! Сеньор Родригес — на руль!

— Давно уже.

И — раз!

Свисток — и вспенили воду весла. Галера дернулась и медленно пошла вперед, постепенно набирая скорость.

Раз… Два… Раз… Два…

Мерно опускались весла. Все дальше оставался причал.

Увидевшие такой поворот дела пираты прыгали с носовой палубы в воду.

Вослед галере раздался выстрел. Не причинив вреда, пущенное с «Тимбана» ядро упало в воду левее, подняв тучу брызг.

Раз… Два…

Джафар на «Тимбане» приказал идти следом.

— Но мы не догоним их, уважаемый! — вскричал плосколицый Керим. — Слишком велики пробоины!

— Нам вовсе не нужно их догонять, Керим. Уже к вечеру здесь будет кастильский флот из Кадиса. А мы спокойно дойдем до Малаги. Как ты, наверное, уже догадался, там нет никакого флота эмира Османа.

— А эти? — Керим кивнул на пиратов, оставшихся на берегу.

— «Тимбан» не выдержит всех. Ты же сам только что вопил о пробоинах.

— Вах, поистине безгранична твоя мудрость!

Кое-как, со скрипом, «Тимбан» выбрался в открытое море и повернул направо, к Малаге, оставив на растерзание испанцев остальных пиратов.

— Ну, Ялныз Эфе, ты опять жестоко обманул меня! — с ненавистью прошипел Джафар. — Впрочем, и ты уже не достанешь меня, на что, верно, надеешься… Да, пусть этот рейд и неудачный, волею Аллаха мы повторим его вскоре. Верно, Керим?