В офисе Эмми уселась за стол и включила ноутбук. В голове немного звенело от кофеина, адреналина и решимости. Она немедленно применит свой талант и опыт, чтобы сделать что-нибудь хорошее. Например, найдет клиента, занимающегося благотворительностью, и убедит Джоуи разрешить работать с ним бесплатно. Шеф наверняка клюнет, если это принесет фирме дополнительные бонусы.

Эмми открыла электронную почту. Сейчас просмотрит все важные письма, составит список первостепенных дел на сегодня, а затем возьмется за свой новый проект.

Эмми изучила список непрочитанных сообщений. Одно, занимавшее самую верхнюю строчку, выделялось своим адресом, заставившим ее улыбнуться. Адрес был такой: [email protected]. В теме значилось: «Вам». Ну-ка, ну-ка, посмотрим, что это за друг такой появился? Может, какой-нибудь «охотник за головами», стремящийся переманить ее в другое место? Открыв сообщение, Эмми быстро пробежала глазами текст, целиком набранный заглавными буквами.

ЭТА РОЗОВАЯ ЮБКА ДЕЛАЕТ ТЕБЯ ПОХОЖЕЙ НА ШЛЮХУ.

И ПОСЛЕ ЭТОГО ТЫ ОЖИДАЕШЬ, ЧТО КТО-ТО ВОСПРИМЕТ ТЕБЯ ВСЕРЬЕЗ?

ДРУГ

Эмми резко повернулась на компьютерном кресле, словно бы автор анонимки стоял у нее за спиной и дожидался реакции. Естественно, сзади никого не оказалось.

Девушка еще раз перечитала сообщение. Недавний всплеск энтузиазма поглотила волна гнева, стыда и потрясения. Она взглянула на юбку, которую решила надеть этим утром. Ярко-розовая юбка-карандаш, в которой она чувствовала себя такой целеустремленной, успешной и сексуальной. Сейчас Эмми хотелось сорвать с себя проклятый наряд и запихнуть его в мусорную корзину.

Пространство офиса заполнилось сотрудниками. Ее коллегами. Ее друзьями. Людьми, которых она уважала и думала, что они тоже уважают ее. Эмми всматривалась в их лица и жесты, ища зацепку, которая позволила бы угадать автора пасквиля. Она проверила время: письмо пришло десять минут тому назад. Никаких зацепок. Ее коллеги выглядели как и прежде.

Однако Эмми сомневалась, что ее офисная жизнь останется прежней.

Айона

18:17. Ватерлоо – Хэмптон-Корт

Войдя в комнату для совещаний, Айона остановилась как вкопанная. Ее буквально захлестнуло волной ужаса, когда она увидела рядом с боссом Бренду, начальницу отдела кадров. Вообще-то, подразделение, возглавляемое этой женщиной, еще в девяностые переименовали в «отдел людских ресурсов», и отделом кадров оно оставалось лишь в мыслях Айоны. Она пришла сюда, думая, что разговор с главным редактором будет происходить с глазу на глаз, и вдруг такой сюрприз. Вид у Бренды был навязчиво-услужливый. Само по себе это еще ничего не значило, поскольку Бренда всегда, что называется, смотрела начальству в рот, однако сейчас, взглянув на подобострастную физиономию кадровички, Айона лишь сильнее почувствовала, что надвигается беда.

– Всем привет! – бодро произнесла она, мысленно ругая себя за легкую дрожь в голосе. – Два человека сойдут за всех? Может, мне надо было сказать: «Привет обоим» или «Приветствую вас двоих»?

Айона сознавала, что несет чушь. Она устремила взгляд на шефа в тщетной надежде, что таким образом Бренда вдруг исчезнет. Редактора звали Эд. Может, он специально сменил имя, чтобы соответствовать этой работе?[3] Любопытная тема для размышления, но сейчас надо думать совсем о другом.

– Э-э-э, Айона, вам не трудно удалить на время разговора собаку? – спросил Эд, целясь пальцем в ее дорогую Лулу, словно солдат расстрельной команды.

В каком-то смысле, он и был таким солдатом.

Дверь оставалась открытой. Айона вышла, пятясь задом, чтобы никто из этих двоих не попытался выстрелить ей в спину.

– Вы не понянчитесь несколько минут с моей малышкой? – обратилась она к помощнице руководителя, как теперь именовались секретарши, уже не знающие стенографии.

Девица явно обрадовалась приятному развлечению. Еще бы не обрадоваться, когда тебе платят мало и при этом совершенно не ценят, когда ты просто приложение к Эду.

– Лулу любит, когда ей почесывают в мягких местах, особенно за ушками. – Когда Айона нервничала, то всегда перебарщивала. Вот и сейчас она зачем-то добавила: – Да и кто из нас не любит этого? – сопроводив вопрос натянутым и несколько визгливым хихиканьем.

Помощница руководителя недоуменно поежилась.

– И вновь, друзья, иду на баррикады, – пробормотала себе под нос Айона.

Она вошла, держась прямо, с высоко поднятой головой, так, как в свое время выходила на сцену.

– Присаживайтесь, – произнес Эд, указав на ряд разноцветных пластиковых стульев, стоявших по обеим сторонам стола.

Айона выбрала стул справа, надеясь, что сочетание ярко-оранжевого пластика и красного костюма пагубно скажется на сетчатке глаз Бренды. Усевшись, она достала из сумки блокнот и карандаш. Никаких записей Айона делать не собиралась, но при случае, если вдруг возникнет нужда, можно воткнуть карандаш в руку Эда. Эта мысль немного приободрила ее.

– Итак, прежде чем приступить к детальной аттестации, я бы хотел поговорить с вами об общем положении дел, – сказал главный редактор, складывая пальцы домиком и напуская на себя серьезный вид, словно школьник, вообразивший себя управляющим банка.

Он стал излагать подробности, повествуя о падении тиража, снижении доходов и росте издержек. Все эти цифры проплывали мимо Айоны, как радиоактивная пыльца, несомая ветром, хотя она и всячески изображала полнейшую заинтересованность.

– Как вы понимаете, – подытожил Эд, – нам необходимо всерьез сосредоточиться на электронной версии журнала и привлечь более молодую аудиторию. Следовательно, весь наш контент должен быть современным и отвечающим потребностям сегодняшнего дня. А это значит, что рубрика «Спроси Айону» ощущается уже несколько… – Он умолк, подыскивая нужное прилагательное. – Устаревшей.

Даже в оскорблениях Эд демонстрировал явное отсутствие творческой фантазии.

Айону замутило. «Прекрати, – мысленно приказала она себе. – Вставай и сражайся. Думай о Боудикке, королеве кельтов». Айона собрала свою разношерстную армию и поднялась на колесницу.

– Эд, вы даете мне понять, что я слишком старая? – спросила она и замолчала, наслаждаясь зрелищем побледневшей «кадровой ресурсницы», подбородки которой стали еще заметнее. – Будучи журнальным психотерапевтом, могу сказать: жизненный опыт – это настоящее богатство. А у меня его предостаточно. И все-то я испытала на собственной шкуре: сексизм, дискриминацию по возрасту, гомофобию.

Она разбрасывала слова, как бомбы, каковыми они, собственно, и являлись. Получи Айона инвалидность, что в ее возрасте было вполне возможно, у нее на руках оказался бы полный список потенциальных случаев дискриминации. «И тогда, кадровичка Бренда, ты бы ужом вертелась, ища способ, как из всего этого выпутаться».

– У меня и в мыслях ничего такого не было, – возразил Эд. – Я просто ищу альтернативу. – (Айона сразу же поняла: в контексте их разговора подобная формулировка подразумевала «выдвигаю ультиматум».) – Подумайте об уменьшении круга обязанностей. Вы бы смогли больше времени проводить с внуками.

Айона с предельной жесткостью посмотрела на собеседника и хрустнула костяшками пальцев. Этот звук всегда заставлял Эда морщиться.

Бренда кашлянула