силу. Но это также в некотором роде делает их безумными и полными садистской жажды крови, бла-бла-бла. Хотя я уверена, что всё будет хорошо.

Сера покачала головой.

— В случае с древними демонами, такими как Баэл, это полностью лишает их рассудка. Он никогда бы на это не согласился. Это иккибу — полностью запрещено. Он вернётся к первобытной форме, лишённый всякой человечности, движимый лишь жаждой человеческой крови.

— Но, типа, он поправится, — сказала Зи.

Пальцы Урсулы сжались в кулаки. Может быть, это и иккибу в Царстве Теней, но что ещё они могли сделать? Их время на исходе. И, по крайней мере, он будет жив. Им просто придётся позже разобраться со всем этим отсутствием рассудка. Жить и дышать, несомненно, лучше, чем умереть, даже если он лишится человечности.

— Значит, я просто должна дать Баэлу немного крови? Как вампиру?

— Именно так, — сказала Зи. — Вампиры — это нежить. Для них кровь — единственный источник питания. Она должна поддерживать все функции их организма. Но для древнего демона, уже испорченного тысячелетней магией Никсобаса, сила крови может быть всепоглощающей. С другой стороны, он не умрёт.

Сера схватила Урсулу за руку.

— Не делай этого, Урсула. Он станет чудовищем. Должен же быть другой способ. Врач, как ты и сказала.

Зи подбоченилась.

— Я уже говорила вам. Поблизости от нас нет врачей. Люди буквально умирают на улицах, и всем на это наплевать. Прямо сейчас этот чрезвычайно горячий мужчина вот-вот сделает свой последний вздох. Если ты не хочешь, чтобы он навсегда испустил дух, мы должны исправить это здесь и сейчас.

Урсула уставилась на Серу.

— Ты видела, как это происходило раньше?

Глаза Серы заблестели.

— Ты помнишь моего брата?

Образ брата Серы промелькнул в сознании Урсулы: Массу с безумными глазами, бросающийся на горло Баэла. Как она могла забыть?

— Вот так-то, — сказала Сера. — Только в тысячу раз хуже. Он станет неуправляемым, движимым только навязчивым желанием выпить побольше крови. Он убьёт всех нас. И если он выздоровеет, то возненавидит себя навсегда. Он и так достаточно отягощён ненавистью к самому себе, тебе не кажется?

Зи пожала плечами.

— Ладно, очевидно же, что это наихудший сценарий. Если ты дашь ему достаточно крови, чтобы оправиться, то он просто будет немного агрессивным в течение нескольких дней. Мы можем запереть его в комнате. Это пройдёт. Ничего особенного.

У Урсулы не было массы вариантов, и ей придётся слепо довериться Зи.

— Я просто дам ему чуть-чуть, чтобы посмотреть, что произойдёт, — но Урсула остановилась. Почему-то от того, как Зи сказала «старый способ», волоски на её шее сзади поднялись дыбом. — Почему это называют старым способом?

Зи моргнула.

— Потому что до того, как Никсобас призвал своих лордов в Царство Теней, его братия жила кровью. Они были бичом на земле и почти уничтожили всю человеческую расу, прежде чем были изгнаны в Царство Теней.

Ледяная дрожь пробежала по спине Урсулы.

— О. Ясно. Что ж, давайте посмотрим, как всё пойдёт.

***

Урсула снова опустилась на колени рядом с Баэлом, и её грудь ныла от сочувствия к нему. Теперь он успокоился, больше не борясь с неизбежным, и его дыхание вырывалось короткими, резкими вздохами. Вокруг него по полу растекалась тёмная кровь.

— Сера, — тихо произнесла она. — У нас нет других вариантов.

Когда Сера не ответила, Урсула восприняла это как молчаливое согласие. Сера сделала бы всё, чтобы спасти жизнь Баэла, даже если бы потребовалось совершить что-то запрещённое.

Урсула перевернула ладонь и уставилась на вены на своём запястье. Всё, что ей требовалось сделать — это перерезать одну из них и позволить немного крови капнуть в рот Баэла. Баэл ахнул, и всё его тело выгнулось дугой, выгибаясь к дереву. Он умирал. Времени на колебания больше не было.

Урсула вскочила, помчалась по коридору в большую оружейную с деревянными стенами и схватила кинжал со стеллажа. Бросившись обратно в атриум и шлёпая босыми ногами по полу, она уже проводила лезвием по предплечью, игнорируя острую боль.

Снова опустившись на колени, Урсула прижала запястье ко рту Баэла. Мгновение она просто стояла на коленях, пока её сердце бешено колотилось, а кровь стекала по его губам. Ничего не происходило. Затем его язык коснулся раны, скользя по ней. Странная волна удовольствия прокатилась по телу Урсулы от запястья вверх по руке. Веки Баэла затрепетали, и он царапнул зубами по её коже. Урсула уставилась на вену на его шее, где теперь пульс бился быстрее, и его тело почти засияло бледным светом. Его глаза резко открылись, сделавшись тёмными, как пещеры. Они были прикованы к ней, и всё же Урсула знала, что он её не видит, что какая-то первобытная часть его разума полностью взяла верх. Затем Баэл открыл рот шире, сверкнув зубами, и его клыки с силой вонзились в её кожу.

Боль смешивалась с удовольствием, ощущение было ошеломляющим. У Урсулы закружилась голова, и она зажмурила глаза. А когда она открыла их снова, то обнаружила, что больше не находится в своей квартире, и боль в запястье прошла. Теперь она стояла в поле кустарников с золотыми цветами, раскинувшихся на обширном поле коричневато-коричневой каменистой земли. Она стояла под грозовым серым небом — небом цвета глаз Баэла. Здесь воздух был сухим и чистым, а медовые лучи утреннего солнца пробивались сквозь облака, позолотив землю вокруг неё. Справа от неё поле огибали пологие холмы, поросшие можжевельником и виноградной лозой. Слева над полями возвышался огромный город из красноватого камня.

Какого хера?

Урсула принюхалась к воздуху. Витавший над холмами ветерок доносил насыщенный солёный аромат и нотки сандалового дерева — Баэл. С того места, где она стояла, ей не был виден океан, но он находился близко. Прямо по другую сторону холмов, подумала Урсула, так близко, что почти слышен шум волн. Она попыталась идти, но её тело не двигалось. Её пульс участился.

Что случилось в Нью-Йорке? Где Баэл?

Вдалеке прокукарекал петух. При этом звуке её тело начало двигаться, но не по её воле. Её взгляд оставался прикован к тонкой струйке дыма, поднимавшейся из-за городских стен, ноги ступали по красноватым полям.

Ножны меча покачивались у её бедра, и когда Урсула посмотрела вниз, то мельком увидела кожаные сандалии, короткую тунику и крепкие золотистые ноги — мужские ноги. Из-за городских стен раздался крик, и она ускорилась, поднимая пыль на бегу, пока не добралась до высоких городских ворот с их внушительными колоннами, увенчанными резьбой в виде львов. Солнечный свет отражался от зданий. Она выбежала на