Он знает, что приходить повторно к террористам может быть как очень успешно, так и очень плачевно. Андрей не хочет рисковать, не хочет повторения того ужасного дня в его карьере. “Это может повториться”, “Нужно ли мне рисковать?”, “Думаю, лучше отказаться, всё-таки мне нужен отдых”, “Я не смогу продолжать дело, пока не буду стоять на полностью выпрямленных ногах” – думал у себя в голове Андрей. Переговорщика можно понять. Если вам придётся убить двух человек, хоть и ради спасения других, большинство из вас не сможет спокойно спать без лишних мыслей. Но Андрей был другим, он повидал много смертей. И как кажется мне, единственное, что не хочет переговорщик – это подставлять хоть и плохого, но человека, которого он простил.

– Угадай кто – радостно прозвучал крик Сережи, закрывшего мои глаза.

– Придурок – сказал я спокойным голосом.

– Ха-ха-ха, не угадал – ответил Сережа, – я дурак.

– Нет, придурок – я дал более правильное определение своему другу.

– Ты чего такой грустный? – с ехидной улыбкой смотрел на меня Сережа. После чего двухсекундная пауза и громкий смех на весь коридор, ведь только этот человек может так шутить. Это очень глупо, но весело.

– Я тебя ненавижу – сквозь смех проговаривал я, но говорил это от большой братской любви к нему.

– Я всё же решил не браться за дело, конечно, когда приду домой, я еще подумаю, но мне кажется, что решение не изменится. – немного успокоившись рассказал я Сереже.

– Ты прав, тебе нужен отдых, а то ты слишком никчёмен, да ведь? – ответил Сережа, махнув рукой и уйдя прочь от меня. Через пару метров он повернулся и улыбнулся самой широкой улыбкой, которую я когда-либо мог увидеть в своей жизни.

– Правда придурок. – ответил я шёпотом.

Я пришёл домой, рухнул на кровать, никого не было дома. Посмотрев в телефон на свой банковский счет, увидел зачисление суммой на 720 тысяч рублей. Решил на следующий день снять их и большую часть пожертвовать в фонды. Я не достоин этих денег, но жить тоже надо будет на что-то. Я начинаю засыпать и в полусне понимаю: “Моё искупление и спасение души было вовсе не в убийстве заложников, а в дальнейшей помощи другим. Я никогда не помогал заложникам и простым людям после их спасения. Я понял, что отныне буду им помогать, даже после операций. Спасибо, Садо, ты открыл мне глаза”

Данное задание Андрей не стал продолжать, но зато понял одну хорошую вещь – гордыня Садо не такая и плохая вещь, она по-крайней мере открыла глаза Андрею о своих грехах. В будущем музыкант будет более смелым, ведь после этого задания он перенял гордыню Садо. Обернется ли это в его плюс или станет минусом?