Беатрис разгладила руками чудесные тонкие простыни и закрыла глаза, пытаясь восстановить в памяти события, благодаря которым она оказалась в чужой постели в незнакомом доме.

Последнее, что ей удалось вспомнить, – это долгий путь по извилистой дороге к Крэннок-Каслу. Она вдруг припомнила, что встретила там экипаж – черную карету с жутковатым пассажиром.

«Девлен! Так, значит, это он меня раздел? Должно быть, это его комната?»

Глаза Беатрис широко распахнулись, испуганный взгляд скользнул по стенам. Она разглядела украшенное фронтоном высокое бюро с множеством ящиков, умывальник, гардероб, ночной столик и мужчину, сидевшего в кресле.

«Мужчина?»

Глаза Беатрис округлились от ужаса.

Неизвестный посетитель оказался довольно красивым. Девушке сразу бросилось в глаза его сходство с Девленом. Впрочем, несмотря на зловещее имя, Девлен обладал внешностью ангела, а лицо незнакомца было отмечено печатью страдания. По обеим сторонам его тонких губ залегли глубокие горькие складки наподобие скобок. От карих глаз лучами расходились морщины, но Беатрис засомневалась, что незнакомец часто смеется. Его темные с проседью волосы, перехваченные синей лентой в тон сюртуку, падали на спину.

Строгое темно-синее одеяние посетителя оживлял нарядный жилет, расшитый цветами чертополоха и вереска. Он буквально сверкал изумрудно-зеленым, бледно-лиловым и небесно-голубым шелком.

Незнакомец слегка улыбнулся, а в глазах его читалась неприкрытая насмешка. Вглядевшись в его лицо, Беатрис огорчилась, что никак не может вспомнить событий минувшей ночи.

– Кто вы?

– Ваш радушный хозяин, мисс Синклер.

Беатрис попыталась сесть, но сразу же упала обратно на подушки, и комната поплыла у нее перед глазами. Девушка подтянула покрывало к подбородку и осторожно приподнялась на локте. Убедившись, что она надежно прикрыта покрывалом и выглядит весьма пристойно, Беатрис снова заговорила:

– Пожалуй, мне было бы не так неловко, если бы я знала ваше имя, сэр. Вы не герцог Брикин. С ним я уже знакома.

– Судя по вашему тону, герцог произвел на вас не слишком приятное впечатления.

Беатрис поняла, что по-прежнему находится в Крэннок-Касле. Едва ли стоило критически отзываться о герцоге Брикине, находясь в его доме и пользуясь его гостеприимством, пускай даже и случайным. Это было бы невежливо.

– К сожалению, моему племяннику предстоит еще многому научиться, – добавил незнакомец в ответ на ее молчание. – Ему не мешало бы усвоить урок, как следует принимать гостей. Я приношу вам извинения за его поведение.

– Племяннику?

Мужчина придвинулся ближе. Его перемещение выглядело так странно, что в первое мгновение Беатрис даже не поняла, что ее посетитель сидит в движущемся кресле. Две пары колес – крупные впереди и маленькие сзади – позволяли ему скользить по полу, не вставая с кресла.

– Вам придется простить меня за то, что я не встаю, мисс Синклер. Несчастный случай с экипажем обрек меня на неподвижность.

– Мне очень жаль, сэр.

– Сожаление – довольно банальное чувство. Я искал встречи с вами совсем не ради него, мисс Синклер. – Он коснулся рукой края кровати и медленно наклонил туловище вперед все с той же дразнящей усмешкой на губах. – Позвольте представиться: Камерон Гордон, опекун герцога Брикина.

– И отец Девлена, – добавила Беатрис, вспомнив обрывки вчерашнего разговора.

– Вы давно знакомы с моим сыном?

Беатрис почувствовала, как краска стыда заливает ей лицо. Собеседник явно был доволен.

«Какая же нелепость с моей стороны – назвать вчерашнего попутчика по имени!»

– Мы только вчера познакомились. Господи, ведь это было вчера, правда?

Камерон Гордон кивнул.

– Как я здесь оказалась?

– Как я понял со слов Гастона, вы потеряли сознание. Существует несколько причин, почему женщины падают в обморок, мисс Синклер. Вы испытываете недомогание? Может быть, вы ждете ребенка?

Беатрис не стала отвечать на это оскорбление, потому что в этот самый миг до нее донесся слабый аромат готовящейся пищи. В первое мгновение у нее закружилась голова, а потом нестерпимый, отчаянный голод вытеснил все ее мысли.

– Когда вы в последний раз ели?

– Два дня назад, – рассеянно ответила девушка, пытаясь отгадать, откуда исходит божественный запах.

Легкий стук в дверь известил о приходе служанки. Она вошла, сгибаясь под тяжестью нагруженного подноса.

Беатрис села на постели, не заботясь о том, что покрывало соскользнуло с плеч и она предстала перед отцом Девлена в одной рубашке. Ее сотрясала дрожь. Сейчас для нее существовал лишь поднос, заставленный блюдами с едой, Она готова была заплакать.

Служанка поставила поднос на постель прямо поверх шелкового покрывала. Беатрис осторожно коснулась края кружевной салфетки, покрывавшей поднос, и робко пощупала ее.

«Нет, это не мираж. Салфетка явно настоящая. Так, значит… и хлеб настоящий?»

– Возможно, вы хотите чего-то еще, мисс?

– Это похоже на завтрак Георга Четвертого.

Камерон удивленно вскинул брови.

– Что вы можете знать о привычках покойного английского короля?

Беатрис с трудом оторвала взгляд от подноса и ответила Камерону:

– Мой отец поддерживал обширную переписку со многими лицами в Англии. Говорят, королю Георгу подавали на завтрак двух жареных голубей и три бифштекса. А запивал он все это большим количеством спиртного, самого разнообразного. Знаете, Георг Четвертый вполне мог бы претендовать на звание самого толстого короля Англии.

– И самого большого выпивоху среди английских монархов.

Это неожиданное замечание удивило Беатрис, но больше всего ее поразила улыбка, преобразившая лицо Камерона. Сверкнувшие в его глазах веселые искры смягчили строгие черты, а живая улыбка сделала его лицо по-настоящему красивым. Беатрис перевела взгляд на поднос с едой. Она так долго голодала, но не могла съесть слишком много за один присест. И что же выбрать? Перед ней были овсянка со сливками, нарезанный тонкими ломтиками бекон и почти целая буханка поджаренного хлеба, теплого, покрытого коричневатой хрустящей корочкой. Рядом на подносе помещались горшочек с маслом и кувшин с шоколадом. Беатрис занесла руку над подносом, а затем так и замерла, пожирая глазами блюда с едой и не зная, за что приняться. Пальцы ее дрожали.

– Так вы говорите, что в последний раз ели два дня назад, мисс Синклер? Похоже, и раньше вы ели не слишком часто.

Беатрис кивнула, зажав в руке толстый ломоть хлеба. Ее сотрясала дрожь. Больше всего ей сейчас хотелось, чтобы Камерон ушел, оставив ее одну священнодействовать с подносом. Этот чудесный хлеб, источавший волшебный аромат, вызывал у нее едва ли не религиозное благоговение.