С кривой усмешкой он уставился на потолок: как он наловчился, однако, запутывать себя чертовски разумными предположениями, в то время как сам отлично уяснил себе, и даже не разумом, а чувством, что с ним творится. Он ощущает это, когда у него вдруг перехватывает горло, когда он с болезненной жадностью провожает взглядом каждую женскую фигуру на нью-йоркских улицах.

Может быть, началось это еще с весны. Или чуть позже, летом, когда он по субботам навещал жену и детей на даче в Висконсине и там еще были эти девицы в купальных костюмах, это было нестерпимо. А в городе он всю неделю работал, обливаясь потом в своей конторе с кондиционированным воздухом до позднего вечера, пока не исчезали с опустевших улиц последние женщины, возвращавшиеся с работы.

Только за неделю до этой поездки в Нью-Йорк, в конце августа, он окончательно разобрался, что с ним. Это было на заседании отдела рекламы и информации в связи со слиянием компаний. Мисс Хэрман, которой всегда удавалось привлечь к себе внимание мужчин, так эффектно перекидывала ногу на ногу с правой на левую и обратно, что Палмеру пришлось сдвинуться на край стула, чтобы ему было видней. И это не прошло не замеченным для присутствующих в зале…

Да, мужской климакс, подумал Палмер. В тот же миг зазвонил телефон. Палмер сел на кровати, отметив, что сердце бьется теперь совершенно спокойно, почти вяло.

– Соединяю с Уотервлитом,– сообщила телефонистка.

Прислушиваясь к знакомому двукратному звонку телефона в его загородном коттедже, он взглянул на часы. Девять двадцать. Значит, восемь двадцать в Висконсине. Снова двукратный звонок. Эдис, наверное, встала и уже позавтракала вместе с миссис Кэйдж. Дети еще спят. Еще звонок. А может быть, все они встали пораньше, чтобы искупаться перед завтраком. Хотя вода в озере по утрам теперь холодна. Снова звонок. Или никто из них еще не вставал? Да, конечно, это так. Последний звонок коротко оборвался.

– Хэлло?

– Эдис? Доброе утро.

– О! Здравствуй, папка, это я.

– Джерри? Я разбудил тебя.

Продолжительный зевок прямо в телефонную трубку.

– Нет,– раздался голос дочери.– У нас под крышей осы свили гнездо.

Они с раннего утра будят меня. Откуда ты говоришь?

– Из Нью-Йорка. Как у вас там жизнь?

– Прекрасно.

– Как Вуди? И Том?

– Прекрасно.

– Попроси маму к телефону.

– А ее здесь нет.

– Тогда разыщи ее, Джерри. Я подожду.

– Я не знаю, где искать.

Палмер перевел дыхание, стараясь быть спокойным.

– Джерри, положи трубку и окликни ее. Позови погромче, чтобы она услышала. Хорошо?

– А вдруг она еще не проснулась? Я ведь разбужу ее, если буду кричать.

– Послушай,– медленно сказал Палмер,– не стоит гадать. Сделай, как я сказал, Джерри. Ведь я звоню издалека.

– Ну-у…– нерешительно протянула девочка. И вдруг закричала так пронзительно, что у него засвербило в ухе: – Мам! Мам! Эй, мам!

– Не в трубку, Джерри!

– Ма-ам!

Брошенная трубка громыхнула о доску телефонного столика. Палмер слышал, как голос Джерри стал постепенно удаляться.

Он снова откинулся на подушку, представляя себе, как дочь бежит сейчас по их старому дому. Наверно, она еще в пижаме, а может быть, уже в шортах и в лифчике, под который недавно начала подсовывать мягкие подкладочки.

Внешностью Джерри походила на Палмера, это не очень удачно для девушки, размышлял он. Она была слишком высокой для своего возраста. В свои одиннадцать лет она была лишь на дюйм ниже Эдис. Как и у Палмера, ноги были у нее непомерно длинные и лицо, как у него, узкое, впалые щеки и высокие, резко очерченные скулы. Тонкая, туго обтягивающая лоб и подбородок кожа лишала лицо детской округлости. Из нее вышла бы отличная манекенщица, подумал Палмер и взглянул на часы. Прошло уже пять минут. Услышит ли Джерри, если он крикнет в трубку? Куда она запропастилась? Дом у озера был построен еще дедом Палмера, вскоре после убийства Мак-Кинли. Бестолковое двухэтажное сооружение с позеленевшим медным куполом и белым резным карнизом вдоль всего фасада, обшитого кедром. От самого дома к крытой пристани вела трехсотметровая дощатая дорожка. В памяти Палмера сохранились воспоминания детства, связанные с этим домом: причал, освещенный японскими фонариками, музыка маленького оркестра, доносившаяся с озера до спальни мальчиков, где он и его старший брат Хэнли, вместо того чтобы спать, просиживали до поздней ночи, прильнув к окну. Палмеру запомнился легкий перезвон ледяных кубиков в чашах с пуншем и женщины в коротких обтянутых юбках.

Палмер снова взглянул на часы: прошло уже восемь минут! Он присел на край кровати и с нетерпением уставился на беспорядочно разбросанные по полу у кровати листки «Трибюн». С рекламной страницы лукаво смотрела на него девица в купальном костюме. Он отодвинулся к стене, обшитой деревянной панелью.

Бэркхардт намеревался весь этот день, включая и ленч, посвятить совещаниям с руководящим персоналом ЮБТК. С минуты на минуту Палмер ждал звонка Бэркхардта, который должен был уточнить время их встречи.

– Папа! – послышался голос Джерри.

– Боже мой! Неужели ты не понимаешь, что нельзя так долго задерживать…

– Я не могу найти ее,– прервала его девочка.

– Хорошо,– сказал Палмер, едва сдерживая закипавшее в нем раздражение.– Передай ей… нет, лучше возьми карандаш и запиши.

– Ладно.

– Записывай,– сказал Палмер уже более спокойным голосом.– Первый вице-президент…

– Пишу.– Пауза.– А сколько «е» в слове вице-президент?

– Ох, боже мой, Джерри!

Палмер снова сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Записывай: «Юнайтед бэнк энд траст ком…»

– Ой-ой-ой. Юнайтед, а дальше что?

Палмер закрыл глаза и повторил уже совсем спокойным голосом:

– «…бэнк энд траст компани». Пожалуйста, прочти то, что ты записала.-

Он внимательно все выслушал и утвердительно кивнул головой.– Передай маме, что я назначен на этот пост,– добавил он.

– Теперь мы переедем в Нью-Йорк? – спросила Джерри.

– Очевидно.

В ответ раздался неприятный звук, будто Джерри сейчас стошнит прямо в трубку.– Папа! – простонала она.

– Послушай, мисс Палмер, ты когда-нибудь получала серьезную взбучку?

– Хорошо, хорошо,– вздохнула девочка,– я все передам, но едва ли эта новость кого-нибудь обрадует.

– До свидания, Джерри.– Палмер повесил трубку.

Сколько «е» в слове вице-президент! Как будто это слово можно написать как-то иначе!

Палмер снова откинулся на подушку и закрыл лицо руками. Послушай, дорогая, послушай, теперь я, в сорок четыре года, стал вторым по рангу руководителем самого большого банка во всей стране. Слушай, дорогая, мне больше не нужно корпеть в Чикаго и довольствоваться бессмысленным титулом на бумажном бланке. Хэлло, дорогая, спокойной ночи!