собственные. Например, в нашей системе будут и Маугли, и Кликуша, будут Буриданов Осел, Скала и Сенситив, и другие имена, характеризующие определенные конструктивные особенности сознания. В нашем случае отражением таких состояний сознания станут доминирующие психофизические качества с некими дополнительными вкраплениями в генотипе: скажем, осложненные темпераменты. Эти качества достаточно постоянны, чтобы о них вообще можно было говорить. Но трудность обнаружения их для непосвященного искателя состоит в правильности понимания сути компенсаторности, которую «организовывает» в онтогенезе личность. Как правило, сущностные черты в поведении физически здоровых людей за время их биологической жизни меняются столь слабо, что, если отбросить социально и профессионально наработанные привычки и «картину» личностного роста (онтогенетическое развитие с этапами его социализации) на фоне (в шутку) меняющихся декораций окружающей среды при сезонных преобразованиях, говорить об этом просто не стоит. Но вот личностные черты постоянно вынуждены трансформироваться, приспосабливая сущностную основу психики к среде обитания. Всем нам известна фраза «люди не меняются», и это о нас как о сущностях, как о чем-то фундаментальном, в нас существующем, на чем и строится, если сказать попросту, личность с ее опытом, закрепленным в психофизиологии через систему привычек, основанных на предпочтениях генотипического «портрета» сущности — физического тела.

Здесь хотелось бы сделать уточнение по поводу неприемлемости однозначного восприятия характеристик терминов. Суть, например, Человека Эфирного (реакций) не в том, что реактивность поведения — его эксклюзивное право, а в том, что его жизнь в большей степени протекает, говоря языком эзотерики, на самом низком духовном уровне — фактически всегда реактивно — как бы в состоянии сна; и этот сон гораздо более глубок, нежели у других типов. Из-за этого низкого уровня наполняющих его систему жизнеобеспечения энергий он чаще находится в бицентричном — животном, если можно так выразиться, состоянии сознания, нежели чем в трицентричном — человеческом. Что это значит? Это значит, либо «есть обстоятельства, нет человека», либо «есть человек, нет обстоятельств»: в работе психики чаще отсутствует, чем присутствует третий, творческий уровень сознания, воспринимающий самого сознающего объективированным субъектом. А это весьма редко позволяет человеку видеть себя как бы со стороны, то есть заниматься самоконтролем. Вот поэтому его поведение и зависит, как правило, от доминирующих в данный момент по силе стимулов: он почти все время находится в состоянии реактивного реагирования на них, полностью подчиняясь их влиянию. Т. е. это поведение человека, при котором, внешние обстоятельства или внутренние ощущения незамедлительно становятся триггером, переключающим или включающим «необходимые» в данный момент модели поведения. Конечно, такой механизм присущ любому человеческому организму вообще: он формирует привычки — он гарант профессионального освоения навыков при правильном алгоритме последовательности действий. Не зря говорится, что легче научить, чем переучивать. В свое время — в начале двадцатого века на этой основе даже появилось такое направление в психологии как бихевиоризм. Он, грубо говоря, предполагал, что поведение людей состоит исключительно из рефлексов и что достаточно «правильного» стимула, чтобы можно было создавать «правильные» поступки. Т. е. как бы воспитание через дрессуру. Но, к сожалению, для данного подхода, человек оказался существом гораздо более сложным, чтобы его можно было формировать таким образом во всем абсолютно, кроме профессионального обучения, связанного с опытом на основе поведенческих актов, т. е. на основе клеточной или мышечной памяти.

С точки зрения Теории Единства суть такого потока сознания заключена в его, если так можно сказать, неполноценной работе — в большинстве своем функциональны лишь два центра из трех: первичное сознание, сосредоточенное в эфирном теле, или, другими словами, подсознание и сознание ментального тела — операциональный уровень сознания. А, если подойти к вопросу через структуру психики, то целесообразнее стоит говорить о работе двух аналитико-синтетических пар вместо трех: эфирно-астральной (АСП-1) и ментально-каузальной (АСП-2). Первая из них курирует эмпирическое восприятие внешнего и внутреннего мира, т. е. эмоционально-чувственное. Вторая — обеспечивает рациональное сопровождение этого восприятия: с полной с точки зрения карты реальности индивидуума дифференциацией информации, а также ее идентификацией. Третий уровень — надсознание — почти постоянно вне игры. Исходя из этого, редкое осознание себя в качестве объекта, что в свою очередь говорит о высокой степени внушаемости, т. е. несамостоятельности. А если человек не видит себя со стороны? Если не наблюдает за собой, не является для истинного «Я» собственного сознания объектом? Значит он за редким исключением не рефлексирует по этому поводу, не работает над ошибками, не особо контролирует работу собственной психики, ведет себя реактивно, автоматически используя заготовки социально значимых для него в этот момент штампов поведения — субличности.

По поводу полной и неполной работы сознания сделаем небольшое отступление. Обратим внимание, — как было обещано вначале, — на то, что в русском языке, возможно, благодаря его полисемичности, существует два обособившихся понятия аналитической психической деятельности человека — разум и ум. В основном люди пользуются этими словами — как кому вздумается, полагаясь разве что на апробированные в обществе языковые конструкции. Давайте попробуем, пока не вдаваясь в особые сложности, разобраться — какие же отличия есть у той и другой деятельности. Начнем с того, пожалуй, почему наших ближайших по развитию сопланетников — высших животных, — называют разумными существами. Разумными, не умными, заметьте. Почему? Исходя из Теории Единства, в которой существует структуризация тонких тел в аналитико-синтетические пары (АСП), каждая из трех пар в психике человека соответствует одному из филогенетически сложившихся центров сознания, которые взаимодействуют с определенным спектром тонких энергий. Для эфирно-астральной аналитико-синтетической пары таким центром является подсознание — эмоционально-чувственный уровень сознания, постигающий вещественный мир апостериори, т. е. опытным путем. Для ментально-каузальной АСП — операциональный (рациональный) уровень сознания: он же — разум. Его возможности включают уже не только чувственное, апостериорное познание мира, но и трансцендентальное, априорное (внеопытное с точки зрения онтогенеза, существующее в нашей сущности — бессмертной части души) через включенность в процесс каузального тела: интуиции с ее синтетическим заключительным актом (всплеском) — инсайтом. И, наконец, для будхиально-атманической АСП этот центр — надсознание, творческое сознание, ум. Данный уровень использует и предыдущие (эмпирический и трансцендентальный) виды познания, и трансцендентный, который превосходит пределы собственного пространственно-временного континуума за счет невероятной «текучести» материи на этих высочайших Планах Бытия Вселенной.

В качестве примера подобного представления возьмем цитату (не будем далеко ходить) из Википедии: «Фома Аквинский в «Сумме теологии» (Ч1, в.79, р.9) не производил различия между разумом и умом (интеллектом) в человеке, однако интеллект (ум — авт.) он все же считал сущностью Бога, тогда как разум был направлен на постижение (cognitionem) временных вещей».

Итак, разум у нас — это приспособительный инструмент, воспринимающий явления мира посредством бицентричного сознания, ум — посредством