Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тебе сон какой-то приснился? — спросила мать, подавшись вперёд на кровати, она так хотела увидеть его лицо, но наблюдала только спину, такую незащищённую, сутулую, любимую.
— Нет-нет, мам. Извини, — пробубнил Максим уже скорее себе под нос.
Но у двери остановился, спохватился, в груди кольнуло. Он резко повернулся, убедиться, что мать на месте, что вот она живая. Нет, надо же обнять. Но как-то неприятно, тощая кожа со складками. А ей ещё нет семидесяти. Рано, быстро постарела.
— Не надо, Максим, — мама очень хорошо чувствовала и понимала сына. — Зачем же, если тебе не хочется? Ты молодой. Я старая. Тебе неприятно.
И по её щеке скатилась маленькая слезинка. Максим устыдился, дёрнулся обратно к кровати матери, сел рядом и тихо, неумело, но даже не брезгливо обнял её за плечи.
— Извини, мам, — повторил он в очередной раз.
По щекам матери текли слезинки. Максима опять прошибло:
— Мама, а Катя? Она ведь не здесь?
— Нет, она ушла. Вы… поссорились. Я закрыла за ней.
— А, хорошо, — выдохнул Максим. Он ещё пару раз выдохнул, затем встал, пожелал матери доброй ночи и ушёл к себе.
Была ещё ночь. Но сон к Максиму уже не шёл. Куда там? Ты в одну ночь стал отцом, потерял мать, а потом всё будто бы вернулось на круги своя. Или не вернулось? Или не всё? Хотел было в комп погамать, думал, может, удастся отвлечься. Но и играть совсем не хотелось. Планшет свой злосчастный Максим убрал в самый дальний угол самого тёмного шкафа, да ещё и каких-то свитеров поверх него накидал.
Уже под утро, когда Максим, полусидя-полулёжа на своём диване, начал дремать, вновь появился этот неугомонный противный серый человечек. Он не только разбудил Максима, но ещё и наорал на него, мол, он такой-сякой бестолковый, беспечный, глупый, неразумный и всё остальное прочее, разнообразные эпитеты, которыми частенько не брезгуют закидать зазевавшегося юнца взрослые люди.
— Ты, видать, забыл правила? Я напомню: у тебя три попытки, всего три! А ты бессмысленно и глупо профукал уже две! Ну, каким надо быть идиотом, чтобы имея возможность встретиться с любой, встречаться со своей девушкой!?
Тут человечек разошёлся новыми ругательствами. Угрожал спустить Макса с восьмого этажа, напоминал ему между прочим, что он ему бездарю жизнь спас, и про правила тоже напомнил: она должна сказать «тот самый», а то полетит Максимка, и мама родная эту лепёшечку не узнает.
— Ты мою маму, кстати, не трогай! — не выдержал Макс. — Чего ты от меня хочешь? Ты, вообще, кто такой, чтобы решать, кому жить, кому не жить?
— Я всего лишь добрый эльф, или гном, как хочешь, — неожиданно тон человечка сменился на заискивающий.
— Я не хочу играть в эту бессмысленную игру!
— Верно подмечено, мой золотой, мой дорогой, — игры они и вправду, все эти компьютерные, телефонные, планшетные, смартфонные, они и вправду, часто бессмысленны. Это такой способ убить время.
Максим совершенно уже не понимал, к чему клонит этот тип. Громкие препирательства были Максиму не свойственны, но сегодня, по-видимому, был какой-то особенный день, точнее ночь, и он уже во второй раз выходил из себя. Конечно же, выходил недалеко. Так небольшая рекогносцировка, небольшой укол врага и тут же обратно.
— Так а что, — продолжал человечек, — смотри, ты убиваешь своё время, а по сути: твоё время — это и есть твоя жизнь, ты убиваешь себя!
Максим вновь почувствовал, как в его комнату ворвался поток холодного сырого воздуха, в лицо полетела холодная морось. Максим сидел верхом на перилах, крепко вцепившись в них, как мог, руками и ногами.
— Не хочу! — хотел прокричать Максим, но, как не разжать бы было его пальцев, так и челюсти его не послушались, и он только прохрипел сквозь зубы.
Максим вновь оказался в своей комнате на своём диване. Его бил озноб.
— Ты неплохой парень… — стал говорить человечек.
— Что я тебе сделал?! — перебил его Максим. — Чего ты издеваешься надо мной? Ну, был дурак в девятнадцать.
— Ладно-ладно, — начал человечек примиряюще.
— Я не хочу!.. Я хочу жить.
— Я над тобой не издеваюсь. Я помогаю тебе.
— Спасибо за помощь, — Макса аж передёрнуло.
— Я не буду тебе угрожать на этот раз, но ты всё равно должен пройти последний этап.
— Должен. Ага! Это, чтобы ты меня наверняка сбросил с балкона, убил мою маму или ещё кого-нибудь. Знаешь, из-за тебя мне вот с Катей уже дела иметь не хочется.
— Ну, и скажи мне за это спасибо!
— Нет!
— Ну, и зря! — человечек даже несколько огорчился. — Когда живёшь не с тем человеком, это тоже, считай, что смерть. Считай, сам себя убил.
Максим никак не отреагировал на этот последний комментарий, и человечек продолжил уже совершенно спокойно:
— Третий этап тебе всё равно придётся пройти. Хочешь ты этого или нет. Такая вот игра. Жизнь.
Тут человечек исчез, оставив уставшего потерянного Макса в одиночестве. Так бедный парень и просидел на диване до утра, пребывая то ли в оцепенении, то ли в полудрёме. С утра он, как никогда был рад видеть мать. На лице его всё утро была гримаса удивлённого радостного непонимания. На работу идти совершенно не хотелось, но он понимал, что в этом сейчас его спасение.
Только спустя несколько дней жизнь Максима стала возвращаться в прежнее русло. В игры он стал играть меньше, точнее теперь он предпочитал играть не один, а в компании с кем-то — ходил теперь всё чаще в гости к друзьям или звал к себе. В одиночку сесть за комп и погрузиться в игру он не решался. Но столько в гости ходить не будешь, и действительно, получалось, что играл Максим теперь меньше, по ночам долго не засиживался. С Катей общение не возобновил, а планшет свой убранный боязливо в дальний угол самого тёмного шкафа, как-то всё-таки достал. Того приложения-игры он на нём не нашёл, и ещё больше успокоился. И как некогда о Свете, забыл теперь и о Кате. Как забывают о разных неприятных историях, забыл и обо всём этом странном приключении. Будущее приходит само, никого не спрашивая, и жизнь, к тому же такая молодая, продолжалась.
Через друзей Макс познакомился с девушкой Юлей, сперва играли вместе по сети, потом увиделись в реале. За ником Юляш-поняш скрывалась небольшого роста пухленькая, бойкая девушка лет двадцати, светловолосая, весёлая, с каре до плеч. Максим стал заходить к ней домой погамать вместе. Юля говорила,
