Куда подевалась его твердая уверенность в себе? – печально подумала она. Что с ним будет, если безумная игра с Фионой выльется во что-то более серьезное? Окажись на ее месте девушка достойная, я даже радовалась бы. Свою любовь по-прежнему прятала бы, с его невестой даже непременно бы подружилась. Фиона же… Как бы из-за ее прелестей он совсем не погиб…

Герберт посмотрел на часы и вскочил с кровати.

– Слушай, не погладишь рубашку, а? Я пока приму душ и побреюсь.

Дебора взглянула на тумбочку с воском для волос и одеколоном.

– Я думала, ты уже был в ванной. Странный ты сегодня ужасно.

– Знаю. Сам себя не узнаю. Надеюсь, это пройдет! – Последние слова Герберт крикнул, уже удалившись в душ.

Дебора включила утюг, разложила гладильную доску и принялась приводить в надлежащий вид рубашку. Только спустя некоторое время до нее вдруг дошло, что слишком уж рано Герберт торопится на свидание.

– А почему ты в такую рань разбегался? – громко спросила она. – В котором часу вы встречаетесь?

– Фиона попросила заехать за ней в одиннадцать, – перекрикивая шум воды, ответил из ванной Герберт.

Дебора на миг даже перестала гладить. И в изумлении покачала головой.

– В одиннадцать? Да она ведь опять над тобой издевается!

– Нет, просто оригинальничает. – Герберт вышел в халате, вытирая полотенцем голову. – Ну, или… Не знаю. Может, это тоже очередной каприз, – даже не хочу задумываться. В конце концов, через сорок минут все станет понятно. Сорок минут! – Он подлетел к столику и стал расчесывать волосы. – Как бы не опоздать!

– Не опоздаешь, – заверила его Дебора, вешая выглаженную рубашку на плечики. – Далеко до нее ехать?

– Да нет, минут пятнадцать.

– У тебя еще почти полчаса. Расслабься. А волосы сначала бы лучше высушил феном, – посоветовала она, заметив, что Герберт раскрывает баночку с воском, и уже делая шаг в сторону ванной, где в одном из шкафчиков хранился фен. – На вот, и успокойся же, наконец! – более строго произнесла она, вернувшись.

Герберт взял фен и поднял свободную руку.

– Слушаюсь и повинуюсь. – Он сделал два вдоха и два выдоха. – Все, успокоился.

– Умница. Так-то лучше. – Дебора подняла с пола брюки и принялась их гладить.

– Как ты думаешь, стоит купить ей цветов? – прокричал Герберт сквозь шум фена. – Или глупо это, старомодно? А?

Дебора задумалась.

– Даже не знаю. Все зависит от того, насколько серьезно ты к ней относишься и что она за женщина. Ну, насчет тебя все понятно, а Фиона… Гм… Говоришь, у нее море поклонников, непредсказуемый характер и немыслимая красота. Она может обойтись с тобой совершенно бесцеремонно, но в отдельных случаях готова попросить прощения, даже как будто искренне, а вчера пригласила на свидание… Думаю, цветы не помешают. Я на твоем месте ограничилась бы скромным букетом или даже одним цветком. – Она помолчала и добавила: – Или вообще ничего не покупала бы. Во всяком случае, до поры до времени.

– Решено, – заявил Герберт, покончив с прической и побрызгавшись одеколоном. – Подарю ей один цветок. Роскошную красную розу… Или это слишком многоговоряще?

Ты любишь ее? – едва не вырвалось у Деборы. Она взяла брюки и, повернувшись к другу спиной, стала разглядывать их, оценивая, насколько хорошо погладила.

– А? – более требовательно спросил Герберт. – Как ты считаешь?

Дебора удовлетворительно кивнула, одобряя собственную работу, и, придав себе непринужденный вид, повернула голову.

– Ты о чем?

– Не слишком ли это будет многоговоряще, если я подарю Фионе красную розу?

Дебора невозмутимо пожала плечами.

– Ну этого я не знаю. Сам решай.

Герберт так тяжело вздохнул, будто ему поручили возглавить войско в великой битве с врагом.

Дебора усмехнулась.

– Скоро ты без моих подсказок шагу ступить не сможешь. А когда-то любил сам меня поучать.

Герберт посмотрел на нее несколько странно, словно озаренный какой-то светлой мыслью или намеком на мысль, еще не обретшую отчетливую форму. Секунду спустя все прошло, и Дебора решила, ей это лишь показалось.

– Да, ты права. – Герберт поднял было руку, вознамерившись по привычке взъерошить волосы.

– Эй, испортишь прическу! – воскликнула Дебора.

Герберт опустил руку и широко улыбнулся.

– Я, и правда, совсем бы пропал без тебя. Если бы ты не пришла, наверно, до сих пор ломал бы голову над тем, какой выбрать галстук. И непременно опоздал бы, потом всю жизнь бы себя проклинал.

– Я как почувствовала, что пригожусь тебе сегодня утром, – пробормотала Дебора, стараясь казаться беззаботной.

– Спасение ты мое! – Герберт с грубоватой нежностью потрепал ее по плечу – как верного приятеля, в знак дружеской благодарности. Достал из комода трусы, отвернулся, развязал халат и прямо в присутствии Деборы трусы надел.

Не произошло ничего необычного или сверхъестественного. Они росли бок о бок, сколько раз ездили вместе на пляж, да в каких только переделках не бывали вдвоем за целую жизнь. Однажды в пятнадцатилетнем возрасте Дебора упала с велосипеда и сильно поцарапала об асфальт спину. Пришлось тут же раздеться по пояс, чтобы Герберт обработал рану. Позднее, спустя лет шесть, когда его родители уже перебрались в Северную Каролину, сильно заболел и слег он, и Дебора каждый вечер за ним ухаживала. Словом, они были настолько давно и хорошо знакомы, что вполне могли позволить себе в присутствии другого подобную вольность.

Но Деборе стало вдруг до того не по себе, что захотелось поскорее уйти. Я для него все равно что парень, пришла в голову безрадостная мысль. С одной стороны, это здорово, с другой же…

– Ладно, счастливо отдохнуть, – сказала она, выключая утюг. – Я пойду.

– Постой. – Взгляд Герберта вдруг упал на всеми забытую кастрюльку. – Спасибо за гуляш. – Он поднял крышку, вдохнул запах кушанья и просиял. – Красота! Как чудесно, что у меня такие соседи! Может, все же подкрепиться?

– Уже не успеешь, – сказала Дебора.

Герберт посмотрел на часы.

– В самом деле. – Он кивнул на другие брюки, те, что лежали у самой двери. – Послушай, будь другом: вытащи оттуда ремень и вставь в штаны, которые погладила. Если, конечно, сама никуда не торопишься.

Дебора без слов принялась выполнять просьбу.

– Спасибо тебе, сотню раз спасибо. А я пока рубашку надену – как здорово ты ее выгладила!

Для кого-нибудь другого так не старалась бы, печально подумала Дебора. А для тебя готова на любую жертву. Дурочка… Будто заняться больше нечем.

– И смажу вторую туфлю, а то так и обую: одна тусклая, другая блестящая, – пробормотал Герберт, торопливо просовывая руки в рукава рубашки.