– Вот ты и плати, – буркнул старик и захлопнул свою дверь.

– Вы его извините, – начала я заступаться за соседа. – Он хороший старикан, только вредный до жути.

– Слушайте, гражданочка, нам до вашего соседа, да и до вас, дела нет. Вызов был? Был! Мы приехали? Приехали! Если у вас всё в порядке и заявление вы писать не будете, то нам далее ехать нужно. До свиданья и не кричите во сне сильно, а то ваш сосед в следующий раз роту ОМОНа вызовет, с сообщением о террористах, – при этих словах бравые ребята дружно заржали и потопали вниз. Постояв немного на лестничной клетке, я вернувшись в квартиру, и первым делом закрыла балкон.

«Надо брать кредит, да менять входную и балконную двери, окна тоже лучше поменять, на всякий пожарный случай. А то ходят тут всякие, как у себя дома,» – подумала я, задёргивая штору.

Пытаться уснуть в четвёртом часу утра, дело зряшное, особенно, когда поскорее хочется заглянуть в сумку тем самым, подтвердив или опровергнув свои догадки. Но пугать Марфу Васильевну своим появлением посреди ночи, я считала большим свинством, поэтому отправилась на кухню варить себе кофе и думать о том, как жить дальше.

Пока вода в турке закипала, я влезла на табурет и достала с кухонного ящика сигареты с зажигалкой. Ругать себя было бесполезно. Уже как сотню раз обещала себе, что это в последний раз. Но каждый раз случись какая-нибудь фигня, начинала дымить заново. Спрашивается: если не собиралась больше курить, зачем прятала сигареты? Почему было просто не выбросить? Ответа на этот вопрос я не находила. Вероятно, всё дело в моей загадочной русской душе.

Налив кофе в чашку, я открыла на кухне форточку, и устроившись курить на подоконнике, стала перебирать в уме события вчерашнего дня.

Валька, позвонивший мне утром, был чем-то сильно взволнован. Рассказать мне причину своей нервозности, он не пожелал. А я списала это на неприятности на работе (работал мой любознательный друг в Историческом Музее на Красной Площади и страсти под час в этой богадельни кипели не шуточные). А что, если это было что-то другое? Знала ли я, что Валька занимается копательством? Конечно, знала. Я и сама не раз была с ним на раскопках. Именно Валька научил меня обращаться с металлоискателем. И находки, как правило были весомыми. Валька мало что оставлял себе. Почти всё из найденного он сбывал Льву Абрамовичу, имеющему свой магазин с антиквариатом на Арбате. Я, к слову, не единожды была там вместе с Валькой. Приходили мы к закрытию (не знаю почему, таково было желание владельца).

Антиквар был вполне милым дядькой, не без своих тараканов, конечно. Но пакости с его стороны ждать не стоило, потому что он, как никто иной, был заинтересован в постоянных поставщиках. Коим и был мой покойный дружок. Если, конечно, «красный» не соврал, и Вальку действительно кто-то отправил к праотцам. В том, что это сделал сам «ночной гость», я теперь верить отказывалась. Слишком он уж был скользким и каким-то ненастоящим. А вот надобности во вранье «красного» по поводу смерти друга, я не видела. Оставался вопрос: как он о этой самой смерти узнал? Был свидетелем? Или… кроме был свидетелем, в голову ничего не лезло. Если свидетель, то почему он ещё жив? Если свидетелем не был, то как узнал? На этот вопрос мне мог ответить только сам «ночной гость», в том, что мы с ним ещё встретимся, я не сомневалась. Вопрос, как скоро эта встреча произойдёт и чего мне от неё ждать?! Про то, что мне стоит гроб заказывать, это он конечно погорячился, но подложить свинью, этот товарищ запросто сможет. Знать бы, откуда ждать пакости. Понять бы ещё каким боком в этой истории замешан «красный» … Ну не у него же Валька монеты упёр в конце-то концов! Если даже мне друг не сказал про ценности, то как об этом разнюхал мой «ночной гость»? И в то, что Валентин стал бы что-то красть, я верить отказывалась… Находить и откапывать – да, но воровать это не про друга!

За четыре года найденного с Валькой добра, было продано не мало. На вырученные деньги мы смогли не только привести в порядок детский дом, в котором выросли, проведя там внутренний и наружной ремонт. Но и сменить окна с рассохшихся деревянных на современные пластиковые. Поменять практически всю мебель, и даже оборудовать компьютерный класс для воспитанников. В планах было приведение в порядок актового зала. Но видимо что-то пошло не так…

Так почему-же Валька утаил от меня, что в сумке ценное? Может не мог говорить по телефону, боясь, что его слушают? Вопрос, следующий: где он взял эти монеты? В то что он отправился на раскопки посреди зимы, да ещё и без меня, верить я отказывалась. Но и то, что он их у кого-то слямзил, я тоже всерьёз не воспринимала. Так откуда взялось золотишко? В том, что монеты скорее всего серебряные или золотые, я не сомневалась. Потому как стоимость таких экземпляров, всегда на порядок выше, чем обычных. Не зря же «красный» так суетится.

Я зябко передёрнула плечами и спрыгнув с подоконника, пошла в комнату за тёплым свитером. А немного подумав, прибавила к нему ещё и штаны с носками. Прихватив так же блокнот с ручкой, я вернулась на кухню. Сварив себе ещё кофе, уселась за стол и продолжила вспоминать вчерашний день, делая пометки на листе.

Итак, я могу съездить к антиквару, и попытаться узнать, когда он виделся с Валькой в последний раз, и не было ли у них договорённости встретиться на днях. Погоняв эту идею, я отказалась от неё, как от очень опасной. Если за мной присматривают (а этого я исключать не могу), то это обязательно привлечёт внимание. От мобильного и домашнего телефонов, тоже стоит на время отказаться. Ну с сотовым проблем не возникнет, симку я куплю где-нибудь в переходе, телефон для неё возьму там же. А вот со стационарным…

С мысли меня сбил телефонный звонок, который нарушил царившую в квартире тишину. От неожиданности я дёрнулась и опрокинула чашку с кофе. Слетев со стола, она упала на пол и разлетелась на кусочки.

– К счастью, – глядя на коричневое пятно, расползающееся по плитке, проговорила я. Телефон продолжал заливаться. Не понимая, кому я могла понадобиться в такую рань, пошла в прихожую, где находился домашний телефон.

– Шурик, что же теперь будет? Как вообще это могло произойти? – заходилась в рыданиях Анька. То, что это она я поняла сразу, потому что так меня не называл больше никто.

– Остановись и объясни, где ты и что случилось, – пытаясь привести подругу в чувство, проговорила я. У самой же душа от страха ушла в пятки. «Неужели что-то с ребятишками?» – пронеслось в моей голове.

– Я на дежурстве сегодня. Мне позвонили сейчас и сказали, что он мёртвый, на опознание надо ехать. Но как мёртвый? За что его вообще могли убить? Он же такой хороший был и добрый, дети его очень любили и каждый раз ждали его приезда. А он мёртвый. Что я детям-то теперь скажу? – захлёбываясь слезами, бормотала подруга.

– Если ты сейчас внятно мне всё не объяснишь, то я приеду, и сама тебя убью! – разозлилась я. – Кто тебе звонил и кого надо опознавать? И почему звонили именно тебе? – Хоть я и задавала ей вопросы, сама-то уже начала осознавать по какому поводу звонок. Значит «Красный» всё же не соврал. Верить в это не хотелось, но прятаться от ужасающей правды дальше, просто невозможно. Я же не страус в конце концов… Но от сердца немного отлегло, услышать то, что друга больше нет, я была морально готова. Но вот вынести вторую беду, я бы не осилила, поэтому мысленно порадовалась, что в детском доме всё было в порядке.