Он ничего не ответил, только удивленно посмотрел ей в глаза, поглощенный собственными мыслями.

«А впрочем, чего я ожидала? – подумала Мэделин. – Было понятно, что он со странностями».

Она откашлялась.

– Не обижайтесь, сэр. Просто все это звучит несколько… э… необычно.

– Вы хотите сказать, что все слишком запутано и засекречено? – Его тон был подчеркнуто вежлив. Мэделин решила сменить тему.

– А где сейчас ваш Закари? – спросила она.

– Этот молодой человек, – сухо сказал Артемис, – сейчас гуляет со своей девушкой. Она работает в магазине модной одежды, сегодня вечером у нее выходной. Он огорчится, когда узнает, что пропустил такое приключение.

– Ну что ж, по крайней мере теперь нам известно, что произошло. Я же говорила вам: Нелли не сбежала с мужчиной. Ее действительно похитили.

– Да, говорили. Вы всегда кичитесь своей правотой?

– Я не собираюсь ходить вокруг да около, сэр, особенно когда речь идет о таком важном деле, как спасение невинной девушки. – Она нахмурилась, пораженная новой мыслью. – А как Коротышка Джон узнал, куда увезли Нелли?

– Он следовал за каретой пешком. По его словам, это было нетрудно: туман замедлил движение на дорогах, – Артемис мрачно усмехнулся. – Коротышка Джон – умный малый. Он сразу смекнул, что похищение молодой девушки у входа в «Павильоны» – именно та информация, за которую я хорошо заплачу.

– На мой взгляд, вам положено быть в курсе всего, что происходит вблизи вашего заведения. Как-никак, вы хозяин «Павильонов» и несете определенную ответственность.

– Совершенно верно. – Артемис, казалось, все глубже погружался в себя. – Я не могу допустить, чтобы по соседству с моим парком творились такие безобразия. Это снижает прибыль.

В толстых стеклянных окнах «Желтоглазого пса» мерцал зловещий свет. Тени, отбрасываемые каминным пламенем, кренились и качались, как кружащиеся в хороводе пьяные призраки.

Артемис подумал, что посетители таверны, безусловно, пьяны, но отнюдь не так безобидны, как призраки. У большинства из них наверняка есть оружие. «Желтоглазый пес» был местом сбора самых отпетых подонков.

Мэделин внимательно разглядывала пивную из окна кареты.

– Слава Богу, я догадалась захватить пистолет, – проговорила она.

Артемис тихо застонал. Он провел в ее обществе не больше часа, но успел достаточно узнать эту даму, чтобы его испугало подобное сообщение.

– Советую вам не вынимать его из своей сумочки, – сказал он очень жестко. – Я предпочитаю не прибегать к помощи оружия, если можно обойтись без него. Выстрелы обычно приводят к большой суматохе.

– Это мне хорошо известно, – откликнулась Мэделин.

Он вспомнил слухи о смерти ее мужа.

– Надо думать.

– Тем не менее, – продолжала она, – похищение молодой женщины едва ли можно назвать незначительным происшествием, сэр. И без большой суматохи дело не уладишь.

Он стиснул зубы.

– Если ваша Нелли в «Желтоглазом псе», я сумею вызволить ее без помощи пистолета. Мэделин все еще сомневалась.

– Не думаю, что это возможно, мистер Хант. Похоже, завсегдатаи этой таверны – народ опасный.

– Тем более не стоит поднимать шум, чтобы не привлекать их внимания. – Он посмотрел на нее в упор. – Мой план удастся только в том случае, если вы будете следовать моим указаниям, мэм.

– Я согласилась вам подчиняться и сделаю это… – она деликатно помолчала, – если, конечно, не случится ничего непредвиденного.

«Что ж, придется довольствоваться этим обещанием, несмотря на ее оговорку, – подумал Артемис. – Как видно, Грешная Вдова больше привыкла отдавать приказы, чем получать».

– Вот и отлично. А теперь приступим к делу. Вы поняли, что от вас требуется?

– Не беспокойтесь, сэр. Мы с Коротышкой Джоном будем ждать вас в карете при въезде в переулок.

– Да уж, пожалуйста. Я буду очень недоволен, если, выйдя вместе с Нелли через черный ход, не увижу поблизости ни одного подходящего экипажа.

Артемис швырнул свою шляпу на сиденье и вышел в ночь.

Латимер передал вожжи Коротышке Джону, слез с козел и подошел к Артемису. Сейчас, стоя во весь рост, он казался еще крупнее, чем когда сидел сгорбившись на месте возницы. Его массивные плечи закрывали почти весь свет от единственного фонаря кареты.

Артемис вспомнил свое первое впечатление о Лати-мере: «Скорее охранник, чем кучер».

– Я взял пистолет, сэр, – заверил его Латимер.

– Послушай, парень, вы со своей госпожой всегда гуляете по городу, вооруженные до зубов?

Латимера явно удивил этот вопрос.

– Да, сэр.

Артемис покачал головой:

– И она еще считает меня человеком со странностями! Ну да ладно, это не важно. Ты готов?

– Да, сэр. – Латимер метнул горящий взгляд на окно «Желтоглазого пса». – Если они обидели мою Нелли, клянусь, я заставлю их за это заплатить – всех до единого!

– Вряд ли у них было время как-то обидеть девушку. – Артемис двинулся через дорогу. – Откровенно говоря, если эти негодяи похитили Нелли с целью продажи в публичный дом, то они должны беречь ее пуще глаза, чтобы не снизить ее… цену на этом своеобразном рынке, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Латимер застыл от ужаса и гнева.

– Я понимаю вас, сэр. Я слышал, что девушек продают с аукционов, как скаковых лошадей. Бедняжки уходят к тем, кто предложит самую высокую цену.

– Не бойся, мы успеем ее спасти, – тихо проговорил Артемис.

Латимер обернулся. Его лицо являло собой бледную маску в желтом свете, лившемся из окон таверны.

– Я хочу, чтобы вы знали, сэр: если сегодня ночью мы благополучно увезем отсюда Нелли, я ваш должник до конца моих дней.

«Бедняга влюблен», – подумал Артемис. Не зная, как успокоить Латимера, он на мгновение стиснул его плечо.

– Запомни, – предупредил Хант, – мне понадобится пятнадцать минут, не больше. После этого начинай отвлекать внимание. – С этими словами он растворился в темноте.

– Да, сэр. – Латимер размашисто подошел к порогу таверны, открыл дверь и исчез внутри.

Артемис вошел в переулок, ведущий к черному ходу пивной, и сразу же его опахнуло волной мерзких запахов. Как видно, этот узкий проход использовался в качестве отхожего места, а заодно и мусорной свалки. Придется как следует почистить сапоги после этой ночной вылазки.

Он дошел до конца переулка, повернул за угол и оказался в заброшенном саду. Дверь в кухню была открыта, чтобы в помещение поступал свежий ночной воздух. В окне второго этажа горел свет.