Вперед вышел Тавиш, и его сыновья отступили в сторону, проявляя уважение не только к своему отцу, но и к своему лэрду.

– Оставь нас, Калум, – твердо приказал Тавиш.

Калум ощетинился:

– Я имею право защищать права своей дочери!

– Больше нет, – спокойно ответил Тавиш. – Теперь Гонора – одна из Синклеров, жена Кавана. Ты больше не можешь ей приказывать. Уходи. Иди на пир.

Калум, самодовольно усмехнувшись, кивнул и вышел из комнаты.

Когда дверь за ним закрылась, Тавиш повернулся к Кавану.

– Мне жаль, что тебе навязали союз, которого ты не желал, но дело сделано, и я прошу тебя как моего наследника уважать и чтить брачный договор и выполнять свой долг.

– Не совсем то возвращение домой, которого я ожидал, – буркнул Каван.

– К сожалению! Но все же ты дома, со своей семьей, а для меня это означает гораздо больше, чем ты можешь себе представить. А жена тебе необходима ради будущего нашего клана. Может, Гонора и не та женщина, которую выбрал бы себе ты, но я успел ее немного узнать и могу тебя заверить – она хороший человек и, думаю, будет тебе хорошей женой.

Тавиш взял Гонору за руку и протянул другую руку Кавану.

Гонора мысленно взмолилась, чтобы Каван не взял ее руку, чтобы отверг ее как жену, хотя прекрасно понимала, что он на это не пойдет. Каван, как и любой из Синклеров, выполнит свой долг. Он будет служить своему клану и защищать его при любых обстоятельствах.

Каван и в самом деле не колебался. Он протянул руку отцу, и Тавиш вложил руку Гоноры в руку своего сына.

– За будущее клана Синклеров! – объявил лэрд.

Братья восторженно прокричали что-то, и Лахлан предложил присоединиться к празднованию, чтобы отметить не только свадьбу, но и благополучное возвращение Кавана.

Гонора попыталась вырвать руку у мужа, но он держал ее крепко. Он не собирался отпускать ее. Интересно почему?

– Идите, я скоро к вам присоединюсь, – сказал Каван. – Хочу вымыться, чтобы с гордостью надеть цвета клана.

Адди шагнула вперед.

– Я распоряжусь, чтобы тебе приготовили ванну.

– Благодарю, мама, но теперь обо мне позаботится жена.

Каван поднялся по каменной лестнице на третий этаж, в свою спальню, расположенную рядом с крепостными стенами, по которым он часто прогуливался во время бессонных ночей. Он уже предчувствовал, что сегодняшняя ночь будет одной из тех, когда сон бежит от него, а мысли обуревают, в особенности потому, что у него неожиданно появилась совершенно нежеланная жена. Она послушно поднималась вслед за ним по лестнице. Каван ощущал ее тревогу и желание убежать, но ощущал и страх поступить так. Она слабая, а он хотел – и всегда надеялся – найти себе отважную жену. Никакая другая не годится будущему лэрду клана Синклеров.

Судьба нанесла ему жестокий удар. Это же надо – вернуться домой и обнаружить, что ты женат на слабой женщине! Подарит ли она ему сыновей, на которых он так рассчитывал? Сможет ли справиться тут в одиночестве, когда ему придется уйти на войну?

Но хуже всего – это волнение о том, как она поведет себя с ним сейчас, после его пребывания в плену у варваров. Он сильно изменился, и у того человека, в которого он вынужденно превратился, окончательно испортился характер.

Каван стоял в открытых дверях, дожидаясь, пока Гонора первой войдет в комнату. Он громко захлопнул дверь. Она подскочила, прижала руку к груди и замерла в этой позе.

Отвратительно! Ну что она там стоит и ничего не делает? Нет чтобы заняться подготовкой ванны! Ему не нужна жена, которой постоянно требуются указания. Она на него даже не смотрит – опустила голову и уставилась в пол.

– Ты знаешь, как позаботиться о ванне для мужа? – рявкнул Каван, раздражаясь от ее беспомощности и от всей ситуации в целом.

Она подняла голову, избегая, однако, его взгляда.

– Я сейчас же займусь этим.

Направляясь к двери, Гонора держалась как можно дальше от Кавана, но за время плена его рефлексы предельно обострились. Он схватил ее за запястье и дернул к себе так быстро, что она резко сжалась, словно боясь, что Каван ее сейчас ударит.

Он ослабил хватку, но не отпустил Гонору, удерживая ее около себя. От нее сладко пахло, и этот аромат наполнял его ноздри, заменив собой стойкий запах крови, пота и страха, не покидавший его весь прошедший год. Боже, она пахнет так дивно, так сладко, так непорочно… Кавану внезапно захотелось уткнуться в нее лицом и забыться в этом соблазнительном аромате.

Вместо этого он бросил куда резче, чем намеревался:

– Я не сделаю тебе больно.

Ее глаза округлились, как две полные луны в темном ночном небе, только они были темно-лиловые, как те дикие цветы, что растут на вересковых пустошах. Этот цвет всегда привлекал к себе его внимание – в точности, как сейчас. Да только Каван смотрел не на цветы, а в глаза своей жене и видел, что они невероятно прелестны – и совершенно невинны.

Он оттолкнул от себя Гонору:

– Займись ванной для меня.

Она выбежала из комнаты, дверь за ней захлопнулась.

Каван что-то негромко пробурчал. К чему ему такое бремя? Он так надеялся, что Ронан уже сумел добраться до дома, а теперь придется думать, как его отыскать – и не важно, сколько это займет времени. Он не оставит своего брата в лапах тех жестоких людей! Они с Ронаном сражались бок о бок и вместе попали в плен, и он успел поклясться своему брату, что отыщет его, и должен выполнить обещание. Просто обязан.

Каван потер щетину на подбородке и подумал, что, должно быть, видок у него еще тот. Он шел бесконечно долго. Попадая на свободные земли, просил фермеров подвезти его хоть немного по пути на рынок. На одной из ферм он отработал целый день, чтобы получить чистую одежду, потому что от его собственной почти ничего не осталось. Не то чтобы заработанная одежда была новой, как ему обещали, но в любом случае достаточно приличная, чтобы вернуться в ней домой.

А теперь, дома, он ничего так не хотел, как принять горячую ванну и надеть свою, чистую и аккуратную одежду. Каван быстро окинул взглядом комнату в поисках своего сундука и с облегчением вздохнул, заметив его под окном. Когда он понял, что мать поддерживала в его комнате привычный порядок, внутри у него что-то дрогнуло. Она ждала его возвращения. Ее уверенность в нем взбодрила его, и Каван почувствовал, что все-таки рад возвращению домой к семье и…

Он больше не хотел думать о своей жене. Он все еще не мог поверить, что неожиданно оказался женат, да еще на женщине, которую когда-то решительно отверг. Однако все это теперь не имело никакого значения. Она стала его женой, хотя сам он не чувствовал себя мужем.

Дверь, скрипнув, медленно отворилась. Гонора осторожно просунула в щель голову.