Сердце Майка зашлось. Да, это она! Вне всякого сомнения.

Правда, выглядит по-другому. И одета гораздо более консервативно.

Однако строгий фасад все же не мог скрыть внутреннего мира Тины. Ее выдавали глаза. Майк не забыл бы этих чудесных голубых глаз, доживи он хоть до ста лет.

Впрочем, сейчас в них сквозило странное выражение. Удивления. И не только. Во взгляде Тины присутствовало нечто похожее на… панику.

Боб похлопал Тину по плечу.

— Надо было повязать сей презент красной атласной лентой, но у меня не оказалось ее под рукой, знаешь ли. С днем рождения, дорогая!

Умом Тина понимала, что пора бы закрыть изумленно разинутый рот, но мышцы лица словно перестали подчиняться приказам мозга.

Майк Джиллис. Ее вымышленный супруг собственной персоной.

Боже ты мой!

— Здравствуй, Тина.

Его голос. Низкий, насыщенный обертонами. Он словно создан для искушений. Из-за него — наряду с другими причинами — Тина тогда и не устояла.

— Твой муж! — воскликнул Боб. — Можешь ты в это поверить? Представляешь, поднимаю я голову, а мистер Джиллис стоит передо мной! Это ж надо — преодолеть такое расстояние, чтобы успеть к твоему дню рождения… А говорят, сейчас из жизни исчезла романтика. Ну вот, теперь можешь прекратить разглядывать фотографию. Предмет твоих воздыханий перед тобой.

— Фотографию? — произнес Майк.

— Да, вон ту, — кивнул Боб на стол Тины. — Ваша жена только и делает, что разглядывает ее. И теперь я понял почему: вы парень что надо!

Майк взглянул на снимок, и Тина почувствовала, что заливается краской. Эту особенность своего организма она ненавидела с детства. Словно пара своеобразных индикаторов, ее щеки превращались в подобие спелых помидоров, как только Тина приходила в смущение. Разумеется, Майк вес заметил. Да и трудно было бы не увидеть этой алой вспышки! Четыре месяца назад на теле Тины не осталось ни единого дюйма, который не удостоился бы его внимания. Так что и сейчас ничего не укрылось от пристального взора ее “супруга”.

Заметив, что Майк собирается что-то сказать, Тина с ужасом осознала: ее драгоценная карьера находится в секунде от краха.

— Майк! — воскликнула она, опережая нежданного гостя. — Не верю своим глазам! Ты ли это? — Выбежав из-за стола, она обвила его шею руками и шепнула на ухо: — Подыграй мне, умоляю!

В следующее мгновение, попытавшись отстраниться, Тина с удивлением обнаружила, что Майк не только не отпускает ее, но, напротив, обнимает, будто настоящий муж, давно не видавший жены.

— Как же я соскучился по тебе! — негромко слетело с его губ. — А ты? Скучала?

Тина уставилась на него во все глаза.

— Э-э… да, конечно. Сам знаешь… — По липу Майка скользнула улыбка.

— Разве ты не хочешь поцеловать меня? Поцеловать?

Тина судорожно глотнула воздух, понимая, что выбора у нее нет. Она быстро чмокнула Майка в губы, и тот сразу недовольно нахмурился.

— Дорогая, мы так давно не виделись! Этого явно недостаточно.

Тина вновь потянулась к нему, однако на этот раз он перехватил инициативу. Перегнув Тину назад и уложив головой на сгиб своей руки, Майк показал, как нужно целоваться.

Сердце Тины замерло, когда она ощутила его губы на своих. У нее вырвался вздох, и этого оказалось достаточно, чтобы Майк скользнул языком в ее рот. Одновременно он просунул руку под полотняный жакет Тины и обвил ее талию. Его прикосновения были властными, требовательными. Своим поцелуем он словно хотел вернуть Тину к жизни.

И все это происходило на глазах ухмыляющегося Боба!

Впрочем, присутствие секретаря было Тине на руку. Отныне ни у кого даже тени сомнений не возникнет, что она замужняя женщина.

А Майк все целовал ее. И целовал.

Казалось, прошли века, прежде чем он помог Тине выпрямиться. Уголком глаза она заметила довольное выражение на физиономии Боба.

— Ух ты! — воскликнул тот. — Вот это да! — От продолжительного и страстного поцелуя у Тины перехватило дыхание. Немного придя в себя, она нервно одернула жакет и сдавленно произнесла:

— Боб, не оставишь ли нас с Майком наедине? Пожалуйста!

— Да, разумеется! — ответил тот. — Кстати, если вы, ребята, захотите на пяток минут закрыться здесь, то я готов сообщить всем, кто поинтересуется, что у тебя, Тина, небольшое совещание.

— Нет! — испуганно воскликнула Тина. — Спасибо, но мы не станем запираться.

— Не знаю, не знаю, — протянул Майк. — По-моему, неплохая идея

Его слова вновь заставили Тину вспомнить, как она лежала в темноте гостиничного номера в Шеффилде, жадно вслушиваясь в голос Майка, шептавшего о том, что он намеревается сделать с ней, как станет ласкать. Кончики ее ушей вновь заалели.

— Нам просто нужно поговорить, — сказала она Бобу.

— Ну да, я понял, — подмигнул тот. — Валяйте… разговаривайте.

Когда секретарь вышел, Тина резко повернулась к Майку.

— А теперь скажи, что ты здесь делаешь? — Он спокойно сложил руки на груди, хотя в его выразительных зеленых глазах плясали искорки.

— Похоже, я прибыл для того, чтобы поздравить тебя с днем рождения.

— Тебе придется уйти. Причем сейчас же!

— Шутишь? Ведь я проделал долгий путь, чтобы в этот знаменательный день оказаться рядом с тобой!

Тина на миг закрыла глаза, приказывая себе сохранять спокойствие.

— Как ты меня нашел?

— По чистой случайности. Я приехал в Лондон по делам и вдруг смотрю, ты садишься sтакси! Женщина, которая четыре месяца назад оставила меня в гостинице, не сказав даже “до свидания”!

Нет, пронеслось в голове Тины, этого не может быть, потому что не может быть никогда!

— Кстати, по-моему, секретарь вашего шефа принял меня за кого-то другого, — продолжил Майк. — Он верно угадал во мне мистера Джиллиса, но почему-то упорно называет меня твоим мужем. Не поможешь разгадать эту головоломку?

Тина вновь на секунду зажмурилась.

— Майк, прошу тебя! Не мог бы ты просто уйти, а?

— Ну нет. У меня иное мнение на сей счет. Пока я предпочитаю остаться.

Он вновь взглянул на их совместный снимок, стоящий в рамочке на столе, рядом с букетом. Потом, прежде чем Тина успела опомниться, шагнул вперед, запустил пальцы в букет и выхватил карточку.

– “Моей дорогой Тине. Прости, что не смогу приехать. Считаю минуты до того момента, когда мы вновь будем вместе. Твой любящий муж Майк”, — прочел он вслух и с широкой улыбкой повернулся к Тине. — Да я, оказывается, романтик, дьявол меня побери! Вот уж не знал…