Солнечный свет давно не заглядывал не то, чтобы в сам особняк, но и на участок. Земля уже позабыла, что такое живительный свет.

Дом был обиженным. Но у него всё ещё осталась надежда на спасение, которая осталась тлеть в его грустном и печальном сознании.

Взглянув на потрескавшийся потолок и прислушавшись к тишине, неожиданно, я услышала его жалобный вздох.

— Гарри… Дом и правда, живой, — сказала негромко и озадачено.

— Конечно, живой, — хмыкнул фамильяр. — Ему как всем живым существам нужна еда, нужны эмоции и должный уход. Без хозяйки он начинает болеть. И как видишь, Ливи, его болезнь уже на крайней стадии. Если его не начать «лечить», то он развалится и совсем скоро умрёт.

Последние слова Гарри произнёс с печальной грустью.

— А с ним не станет и меня… — добавил череп шёпотом.

Воззрилась на своего помощника с искренним удивлением.

— Что значит, не станет и тебя?

— То и значит. Думаешь, почему я всё забываю? — проворчал Гарри. — Я привязан к этому дому, Ливи. Я его неотъемлемая часть. Что-то вроде… смотрителя. И подпитывает меня его энергия. Но не станет дома, уйдёт из него вся жизнь, тогда исчезну и я. Хлоп! И не будет больше Гарри.

Гарри почему-то обиженно покосился на меня, а потом отлетел к окну.

Встала с кресла и подошла к черепу.

Погладила гладкую и на удивление тёплую светящуюся макушку и сказала на полном серьёзе:

— Я не дам вам умереть. Обещаю тебе, Гарри, что и ты, и домик будете жить долго-долго!

Он резко развернулся, сверкнул глазами и растянул челюсть в широкой и довольной улыбке.

— Правда?

— Зуб даю! — ответила ему и тоже улыбнулась. — А этому волшебному домику вернём с тобой вместе его былое величие и благородство! Изгоним из него опустошённость и унылое отчаяние!

— Ура-а-а!!! — взвизгнул Гарри и взвился к потолку, оставляя за собой столп искр, светящихся то голубым, то зелёным цветом.

— Но сначала мне нужно подкрепиться. На голодный желудок дела не делаются.

Погладила урчащий живот.

— И ещё помыться, — добавила с энтузиазмом и почесала грязную голову.

Ненавижу грязнуль!

И как так получилось, что я переместилась в тело прошлой Оливии, а не всем своим телом?

И куда переместилась её душа? В какое тело?

Хотя, какая уже разница?

Дело сделано и мне теперь приходится разгребать всё, что оставила после себя эта наглая девица!

Но ничего, я справлюсь.

* * *

Итак, дневники с записями Оливии по магическим всевозможным обрядам я нашла. И отдельно бывшая хозяйка дома завела тоненькую тетрадку лично для меня с простейшими по её мнению заклинаниями, чтобы я быстрее освоилась и привела дом в надлежащий вид.

Провела липким пальцем по тексту заклинания «Как наколдовать себе еду» и едва не произнесла слова заклятия, как меня тут же остановил Гарри.

— Ливи! Не смей колдовать в этой комнате! — буквально взвизгнул череп, подлетев к самому моему носу.

— Это ещё почему? — спросила, отшатнувшись от него.

— Почему? Почему? Что ж ты такая несообразительная? — вздохнул картинно череп. — Тут же книг магических полно! Наколдуешь, например, себе чай с молоком, а заклинание заденет какую-нибудь магическую книгу или манускрипт с нечистью, и получишь вместо чая ведро не убиваемых червей.

— Фу-у-у-у! — сморщила нос. — Тогда веди меня туда, где безопасно колдовать.

— Где хочешь, — ответил Гарри. — Кроме этой комнаты.

— Ладно, тогда пошли в спальню. Будем пробовать. Надеюсь, первое заклинание не выйдет таким же неудачным, как это случилось с крышей.

Подхватила все книги, дневники и тетрадку, которые отобрала для меня Оливия и вернулась вместе с фамильяром в спальню.

Проверила дверь, ведущую в кабинет.

Теперь она не вела себя как бука и легко открывалась.

Вот и чудненько. Опустила на дверь гобелен, а потом прошла на середину комнаты, села прямо на пол, скрестив ноги, и открыла тетрадку с заклинанием о еде.

— Так-с, приступим.

Гарри глядел в записи через моё плечо.

— Итак, нужно три раза прочитать написанное ниже три раза, а потом один раз перечислить всё, что мне нужно и сказать снова слова заклинания с первой строчки. Классно!

— Ливи, только говори чётко, без запинок, ровным голосом и с одной интонацией. Это очень важно, — дал совет Гарри. — И не забудь, что желание должно быть конкретным!

— Хорошо, — кивнула я.

Заклинание выглядело следующим образом:

Р О Д О Н И М Э С Т

Р О Д О Н И М Э С

Р О Д О Н И М Э

Р О Д О Н И М

Р О Д О Н И

Р О Д О Н

Р О Д О

Р О Д

Р О

Р

Три раза прочла странный набор букв и начала перечислять:

— Хочу жареную курицу. Хрустящий горячий хлеб. Масло. Яйца куриные. Чай с сахаром. Воды, парочку кувшинов. Пирожных…

Так что я ещё хочу.

Как назло в голову ничего не приходило.

— РОДОНИМЭСТ! — воскликнула прилежно.

Мне показалось — хотя не была до конца уверена, — словно после закрепляющего волшебного слова по комнате пролетел ветер, который лишь слегка всколыхнул страницы тетради.

— Ну, и? — произнесла выжидающе. — Где моя еда?

Гарри переметнулся к другому моему плечу и взглянул на заклинание.

— Не знаю, Ливи, ты всё сделала правильно. Без единой ошибки.

Почесала кончик носа и решила повторить колдовство, как вдруг, раздался громкий хлопок, похожий на звук, когда лопают воздушные шары и прямо надо мной разверзлась самая чёрная воронка: сначала маленькая, размером не больше моей ладони, но потом она стремительно увеличилась до размеров этой спальни.

Да-да! Весь потолок превратился в нечто страшное!

— Мамочки! — взвизгнула я.

Я вскочила, схватив книги и тетрадь, и бросилась к двери, чтобы скорее убежать отсюда.

— Гарри! Что я наколдовала?!

Фамильяр метался рядом со мной, приговаривая:

— Что-то не так! Что-то пошло не так!

И тут, в чёрной воронке раздался гром, и оттуда посыпались продукты!

Запахло жареной курицей гриль и несколько тушек, ещё дымящихся вылетело на скорости, будто их запустили из пушки и они с мокрым звуком рухнули прямо на пол!