– Твоя матушка по-прежнему любит розы, как я вижу, – с улыбкой заметила Бланш и выскочила из коляски, к которой уже спешили слуги, чтобы принять и отнести в дом скромный багаж путешественницы.

На пороге дома возникла маленькая и круглая розовощекая леди в палевого цвета платье и раскрыла приветственные объятия:

– Бланш, дорогая наша девочка!

Та склонилась, обнимая хозяйку:

– Милая, добрая моя леди Элен, как же я по вас соскучилась!

Леди Грэммхерст схватила девушку за плечи и принялась поворачивать, стараясь хорошенько рассмотреть со всех сторон.

– И не узнать тебя! Даже как будто немного выросла, вон какая высокая! А уж смуглая стала, настоящая южанка.

– Что вы, – смутилась Бланш, – рост – это каблуки дорожных ботинок, а загар – временный подарок итальянского солнца.

– Не говори ерунды, – решительно отмахнулась леди Элен. – Если я говорю, что ты изменилась, значит, так оно и есть. Вместо тихой тоненькой девочки-пансионерки я вижу взрослую и самостоятельную путешественницу, на которую, увы, мне приходится смотреть снизу вверх.

Она прошла в дом, не выпуская руки Бланш, подтянула гостью к большому золоченому зеркалу, висящему напротив входа, и поставила рядом с собой.

– Смотри, насколько ты меня выше, – сказала она и добавила немного потише: – К сожалению, я уже не могу потягаться с вами, милые девочки. Вам-то еще предстоит похорошеть, а я…

Леди Элен вздохнула, и девушки начали одновременно теребить ее за руки.

– Что вы, мама! – возразила Луиза. – Уж вы-то у нас еще можете дать фору многим юным красоткам. Вот увидите, наши гостьи просто померкнут и потеряются на вашем фоне.

Леди Элен улыбнулась и ласково погладила дочь по голове:

– Ах, спасибо на добром слове, но я уверена, что и гостьи, и я потеряемся рядом с тобой. Хотя теперь тебе есть с кем соревноваться. – Она лукаво посмотрела на Бланш. – Уверена, что среди молодых людей найдется немало желающих потанцевать кое с кем.

– Да, у Бланш наверняка появятся поклонники, – хихикнула Луиза.

Бланш хотела было сказать, что у нее и в мыслях нет в ближайшее время обзаводиться поклонниками, кроме того, она еще собиралась заверить леди Элен в ее неувядаемой привлекательности, но известие о приезде гостей неслыханно ее удивило.

– А по какому поводу вы ожидаете гостей? Ведь именины и ваши, и Луизы еще не скоро.

Леди Элен открыла было рот, но дочь опередила ее:

– О, пусть это будет сюрпризом. Сейчас тебе необходимо переодеться с дороги, поесть и отдохнуть, а потом ты все-все узнаешь. У меня так много новостей, так хочется рассказать тебе в подробностях, о чем я не успела написать…

Бланш кивнула. Несмотря на присущую ей бодрость, девушка и в самом деле чувствовала себя уставшей и немного разбитой после долгого путешествия.

Возвращение – а свой визит в Грэммхерст-холл она считала именно возвращением домой – было столь желанным и долгожданным, что она еле держалась на ногах от избытка впечатлений и эмоций.

– Милый старый дом, – бормотала девушка, проводя рукой по слегка потрескавшейся лакировке перил. – Помнишь, Луиза, как часто мы разглядывали эти маленькие трещинки, пытаясь найти в них как можно больше таинственных диких зверей?

– А ты помнишь игру в прятки в комнате горничной? И «догонялки» по правилам «не спускайся со второго этажа и не касайся стен»? – перебила ее Луиза.

– Как можно забыть! Мне дороги воспоминания о днях, проведенных в вашем доме. Только здесь мы с мамой были абсолютно счастливы, потому что лишь двери дома леди Элен всегда были открыты для нас.

Луиза нахмурилась:

– Знаешь, мама не раз говорила мне, что на самом деле вы могли приехать в гости к любой из подруг твоей матери, каждая была бы рада пообщаться с Элизабет и ее дочкой.

Бланш распахнула двери комнаты, которую считала своей. Это была маленькая спаленка в желтых тонах, с обоями «под джунгли после засухи», как едко называли их две острые на язычок девочки.

– Здесь ничего не изменилось! – восторженно воскликнула она и закружилась по комнате. – Я снова чувствую себя маленькой девочкой, которая гостит у вас во время каникул!

– А ты и есть маленькая девочка, – ласково сказала Луиза. – Мама видит в тебе какие-то изменения, но я-то знаю, что ты осталась прежней. Хоть тебя и коснулись невзгоды, разом навалившись со всех сторон, им не удалось омрачить твое лицо и потушить блеск глаз. Ты просто выглядишь чуть взрослее.

Бланш не стала спорить. Тем более что Луиза редко ошибалась в вопросах, которые касались людей и человеческих отношений. Как ей удавалось с первого взгляда отделять «светлые» души от «темных», Бланш не знала. Но в том, что Луиза не судит по внешнему облику, а видит человека насквозь, Бланш не сомневалась. Раз Луиза говорит, что она не изменилась, то так оно и есть. Хорошо, что страдания и нелегкая жизнь не сломили ее и не состарили преждевременно, а выглядит она ничуть не хуже беззаботной хохотушки Луизы.

Внезапно, будто что-то вспомнив, Бланш спрятала руки в складках дорожного платья. Ее нежные пальцы, которые с легкостью справлялись и с клавишами фортепьяно, и с кистями для акварели, и с любым рукоделием, ныне выглядели обветренными, исцарапанными и покрытыми такой же потрескавшейся сеточкой, как и старая лакировка перил холла.

– Ну что ж, – сказала она, – надеюсь, мне удастся остаться в Британии. И я буду ходить летом под зонтиком, оберегая кожу от ожогов солнца.

– И станешь белая-белая, – усомнилась Луиза. – Я думаю, тебе стоит оставаться такой, какая ты есть, а не подражать безмозглым модницам. Мы сошьем тебе замечательные наряды, ты будешь самая-самая красивая среди наших гостей и обязательно – слышишь? – я уверена, обязательно встретишь свою судьбу среди них. И будешь счастлива…

Луиза щебетала, а Бланш, обессиленно опустившись на высокую кровать, обхватила вышитую золотыми птицами подушку… Ей и хотелось бы поверить словам подруги, но мысль о возможной встрече с немедленно влюбляющимся в нее неизвестным красавцем девушку не согревала. Мечтала она совсем о другом, в чем ни Луиза, ни леди Элен никак не смогли бы ей помочь. Ей вообще никто не мог помочь, и Бланш уже начинала подумывать, что ей придется пережить жизненное разочарование, соизмеримое с тем, которое едва не постигло в свое время ее матушку.

* * *

Элизабет всегда была очень хороша собой. Когда миленькая девочка превратилась в прекрасную невесту, все родственники гордились ею и пытались договориться об удобной свадьбе с полезным женихом. Но гордый нрав, неизвестно откуда возникший у этой доселе скромной и послушной девушки, не позволял ей покорно смириться с выбором родни. Бетти отказывала назойливым кавалерам одному за другим и в результате осталась без подходящей партии.

Ее ближайшая подруга Элен покорно пошла под венец с выбранным родителями женихом, Элизабет же окончательно поняла, что не может выйти замуж без любви.