– Ага, с лимоном, пожалуйста.

Я встал у нее за спиной, зажег газ и… увидел застрявший в Наташиных волосах клочок серой шерсти. Волчья? Не долго думая, я вытащил его и бросил в пламя горящей конфорки! Шерстинки мгновенно сгорели, оставив в воздухе удушливый запах…

– Что ты сделал?

– Там у тебя зацепились несколько волосков волчьей шерсти и…

– Ты их сжег?! – Наташа мгновенно вскочила с табуретки, схватила меня за грудки и совершенно безумным голосом закричала: – Что же ты наделал?! Дурак… Господи, какой же ты дурак! Это… этого нельзя… Ты ведь погубил меня, понимаешь?! Я – ведьма, оборотень, а ты сжег мою шерсть…

– Глупости! Успокойся, пожалуйста. Уверяю тебя, ничего страшного не произошло. Сейчас я открою форточку, и весь запах уйдет…

– Зов… опять зов… – Она отвела взгляд, ее слова становились все тише и тише. – Ты опоздал… вернее, мы опоздали… Сережа, Сереженька, Сережка мой… прощай, любимый!

В ту же минуту она исчезла. Просто как будто никогда и не стояла рядом. Я обмер… Все произошедшее было слишком нереальным для того, чтобы в это можно было поверить. Не мог же я в самом деле воспринять всерьез непонятное исчезновение собственной жены только из-за того, что какой-то клочок собачьей или волчьей шерсти сгорел в синем пламени газовой конфорки? Это… глупо, в конце концов! Мне совсем не улыбается отождествлять себя с недалеким Иваном-царевичем, поспешно спалившим лягушачью шкурку в русской печи. Тем более что ему-то, оказывается, лишь три дня подождать надо было. А в моем случае сроки значения не имели.

В какой-то тупой растерянности я опустился на табурет и просидел так не меньше часа. Все мысли неуклонно сводились к одному – ее здесь нет. Дальше – больше… Я начал нервничать. Что, если в ее исчезновении действительно виноват только я? Где она? Куда пропала? Когда теперь вернется и вернется ли вообще? Почему она со мной попрощалась?.. В том же отупелом состоянии я прошел к холодильнику, достал начатую бутылку водки и вернулся к столу. За ним уже сидели двое. Белый и черный. Оба с крылышками, у одного на манер лебединых, у другого – типа нетопыря. На лицо совершенно одинаковые, как близнецы, различались лишь цветом волос и прической. Белый – с роскошными льняными кудрями, художественно спадающими на плечи. Волосы черного гладко зачесаны назад, открывая большие залысины у висков, и перехвачены резинкой на затылке. Оба в длинных одеждах, у одного серебристо-белая парча, у другого – «мокрый шелк» иссиня-черного цвета. Мне было все равно, я уже во все верил. Такое бывает в двух случаях: либо переутомление мозгов, либо пьяные галлюцинации. Скорее первое, так как еще не пил вроде…

– Водочка? Разливаем на троих! – с ходу предложил черный.

– На двоих, – поправил белый. – Лично я пить не буду и ему не советую. Такая мерзость…

– Не слушай его! – подмигнул мне черный. – Давай хряпнем по маленькой. Кровь разогреем, а этот зануда пусть завидует…

– Фармазон! Тебе должно быть стыдно! У человека горе, а ты на что его толкаешь? Ох и любите вы все прибирать к рукам заблудшие души… стоит бедолаге хоть один раз споткнуться – ты уж тут как тут!

– Слушай, Циля… – угрожающе нахмурился тот, что с хвостиком. Только теперь я обратил внимание на маленькие рожки у него на лбу.

– Анцифер! Прошу обращаться ко мне по полному имени, – вежливо, но твердо потребовал его оппонент, и нимб над его головой засиял, как неоновая реклама. Я вздохнул, развернулся и направился в комнату. Когда в твою квартиру запросто приходят черт с ангелом обсудить собственные проблемы – еще полбеды, но если ты пытаешься с ними общаться – это уже шизофрения. Спасибо, я пока в своем уме…

– Эй, ты куда?

– Вот видишь, до чего человека довел…

– Ну ладно, сам уходишь, бросаешь гостей, хорош хозяин… но бутылку-то зачем уносить?!

– Стыдись!

– А чего? Он же сам ее достал, чего же теперь зажиливать?!

– Сергей Александрович! – Тот, что в белом, догнал меня на пороге комнаты и извиняющимся тоном попросил: – Вы уж не сердитесь на нас, вернитесь, пожалуйста. Простите, Христа ради, что без приглашения, но ведь, с другой стороны, и обстоятельства чрезвычайные. Вы вот переживаете очень, а психика у поэтов такая ранимая… Не приведи Господи, руки на себя наложите, как же можно?

– Можно, можно!.. – донеслось с кухни. – Валяй, Серега, не трать времени на болтовню. Семь бед – один ответ! Все равно тебе с твоими грехами Рая не видать как своих ушей, редактора стихи зажимают, серьезная поэзия в упадке, народ больше «чернуху» читает – ради чего жить? Иди сюда. Давай выпьем, а потом я тебе покажу, как петлю со скользящим узлом на гардины ладить.

Это меня добило. Я очень незлобивый и добропорядочный человек, но когда собственные галлюцинации перешагивают все границы и начинают над вами же издеваться…

– А не пошли бы вы оба?..

– Что?! – Они так удивились, что у белого захлопали ресницы, а у черного встал дыбом хвостик. Какое-то время мы втроем пристально разглядывали друг друга.

– Циля?

– Анцифер!

– Не важно, отбросим формальности… По-моему, он в нас не верит.

– Ничего удивительного, у человека большое горе…

– Ха! Да он первый мужчина в мире, считающий исчезновение собственной жены горем… Другой бы на его месте уже отплясывал румбу от счастья!

– Какой ты все-таки циник, Фармазон!

– Но ведь она же ведьма?!

– И что с того? Он ее муж, а как сказано в Писании: «Жена да спасется мужем своим…» Сергей Александрович, ну пройдемте же на кухню. Там у вас уютно, я, признаться, и чайничек успел поставить. Фармазон, выключи, слышишь – свистит?!

– Ну на фига ему чай? Циля, давай…

– Мое имя – Анцифер!!! – грозным, но тонким голосом взревел тот, что в белом, а нимб над его головой принял цвет раскаленного железа. – Я требую от тебя, нечистый дух, должного уважения и соблюдения элементарных норм вежливости!

– Ша! Ладно, ладно… не горячись! – примиряюще поднял руки вверх черный. – Что я такого сказал? Ну хорошо, я жутко извиняюсь… Все довольны? Просто мне тоже хочется помочь человеку, он же так и не выпускает из рук эту несчастную бутылку. А ну, поставь ее на стол!

– Ребята, у меня жена пропала, – неожиданно для самого себя сказал я. Близнецы сразу прекратили пререкания. Белый усадил меня на табуретку, а черный, завладев наконец вожделенной водкой, быстренько раздобыл рюмочки, заботливо разлил на троих и даже ухитрился успеть намазать бутерброды.

– Позвольте представиться – Анцифер. Светлый дух, прообраз ангела-хранителя, некая чистая и возвышенная субстанция вашей собственной души.

Я был слишком потрясен исчезновением Наташи, чтобы хоть для вежливости изобразить некоторое подобие удивления. Поэтому просто кивнул.

– Фармазон! – хлопнул меня по плечу второй. – Все то же самое с точностью до наоборот. Темный я… Все, что есть в вашей душе грязного, низменного и порочного, в моей высокой компетенции. Ну, так чего ждем, Александрыч? Давайте-ка все по маленькой в честь знакомства.