– Прошу прощения, мисс Уилсон, мне следовало давно представиться.

Совершенно неожиданно он превратился в настоящего джентльмена, по крайней мере, его слова об этом свидетельствовали. Однако внешний вид давал повод для сомнений. Он был не брит, взволнован и резок. Его шерстяное черное пальто было потрепанным, пыльным и выглядело так, как будто он скатился в нем с грязного холма. Во всем, что он делал, чувствовалась какая-то напряженность, и это вызывало в ней панику.

Адель никак не могла успокоиться. Особенно когда она смотрела в его темные, сверкающие глаза.

– Я барон Элсестер, – продолжал он, – мое имя Дамьен Рэншоу. Я кузен Гарольда.

«Боже, кузен Гарольда», – подумала Адель. Она слышала о нем. Ее старшая сестра Софи встречалась с ним и говорила, что он был полной противоположностью Гарольда. Он был совершенно безответственным, когда дело касалось денег. Его мать была чьей-то любовницей. В свете говорили, что он пошел по стопам своей матери и вел беспутную жизнь с бесчисленным количеством любовниц подозрительной репутации. В настоящее время его любовницей была очаровательная и весьма известная актриса.

– Офицер с корабля сообщил Гарольду о вашем похищении, – продолжал барон Элсестер, – поскольку на его имя пришло письмо с требованием выкупа. Потом этого офицера отстранили от работы. Гарольд сообщил обо всем случившемся мне, и было решено, что и займусь этим делом.

– Было решено? – переспросила Адель. – Кто же решил?

– Я обещал Гарольду, что доставлю вас домой без огласки, – продолжал он. – Мы будем путешествовать под чужими именами и встретимся с вашей матушкой и сестрой в деревне, недалеко от особняка Осалтонов, через пару дней. После этого они будут сопровождать вас, как будто ничего необычного не происходило.

Адель была просто в шоке. Ей придется одной путешествовать с этим господином?

Преодолевая мучительную боль в ноге, она пыталась собраться с мыслями и разумно оценить сложившуюся ситуацию.

– Значит, никто не знает о похищении? – спросила она.

– Кроме офицера на судне, который обещал сохранить все в тайне, никто, кроме вашей семьи и семьи Гарольда, его матери и сестры. Я хотел посоветовать ему и им не рассказывать, но когда он разговаривал со мной, было уже поздно, он уже сообщил им обо всем. Их тоже попросили молчать о случившемся.

– Чтобы избежать скандала?

– Да, конечно, – ответил барон.

Адель испуганно посмотрела сначала на своего спасителя, известного распутника, затем належавшего на полу похитителя, который один Бог знает что сделал с ней, пока она была без сознания. От этих мыслей в горле у нее образовался твердый ком, который она с большим трудом проглотила.

Спаситель ее направился к лежавшему на полу человеку. Старые половицы скрипели и трещали под его солидным весом. Выглядел он очень серьезным и решительным. Адель подумала, что не хотела бы оказаться в числе его, врагов.

Опустившись на колени, он прижал два пальца к горлу лежавшего и несколько мгновений прислушивался, сидя совершенно неподвижно.

Ветер завывал в печных трубах с невероятной силой. От сквозняка липкая паутина покачивалась возле огня.

Наконец барон Элсестер сказал тихим и приглушенным голосом:

– Он мертв.

Адель с трудом продохнула воздух, глядя, как его плечи поднимались и опускались при глубоком дыхании. И как он прижал палец к переносице, как будто у него неожиданно разболелась голова.

– Вы в порядке? – спросила Адель и тут же поняла неуместность этого вопроса. Трудно было представить, чтобы что-то заставило его потерять контроль над собой.

Как только он встретился с ней взглядом, бледность исчезла с его лица, и он уверенно ответил:

– Да.

Ей хотелось прочесть его мысли, но это не удавалось.

– Надо забинтовать вашу рану, – сказал он и вышел из комнаты раньше, чем она смогла что-либо скачать.

Через минуту он возвратился, неся в руках миску с водой и небольшую тряпку, а также бутылку виски. Сбросив с плеч длинное черное пальто, он сказал:

– Внизу я не нашел ничего подходящего для повязки. Придется использовать мою рубашку.

Адель выпрямилась, пытаясь протестовать, возможно, из-за того, что не могла представить себе общение с этим мужчиной без рубашки, но движение вызвало такую боль, будто кто-то засунул нож в ее рану. Он наклонился к ней.

– Сидите спокойно, иначе усилится кровотечение. – Голос его был напряженным и не очень добрым.

«Может быть, он сердится на меня», – подумала Адель.

– Простите, – проговорила она нерешительно, – я только хотела сказать, что мы можем для повязки использовать мои панталоны. В них все равно дыра от пули.

Он подумал какое-то мгновение, потом кивнул головой.

– Если вы будете так любезны, отвернитесь, пожалуйста, пока я сниму их.

Помолчав, он спросил:

– Вам не нужна помощь?

Помощь? Пульс у нее участился. Она подумала о его любовнице, актрисе, и о том, сколько раз он оказывал ей эту так называемую помощь. И сама удивилась неожиданному направлению своих мыслей. Это, безусловно, от переутомления. Она почти не спала эти последние трое суток. «Рассуждай разумно, Адель, – уговаривала она себя. – Он просто предлагает тебе помочь, чтобы не было так больно».

– Я справлюсь, спасибо, – ответила она.

Не проронив ни слова, он вышел из комнаты, но остался стоять у дверей, пока ей не без усилий удалось снять панталоны.

– Теперь вы можете войти, – сказала она, протягивая ему панталоны.

Он взял их и начал разрывать на полоски.

– Вы можете выпить пару глотков этого виски, – предложил он.

– Нет, большое спасибо, – неуверенным голосом ответила она.

Ей хотелось, чтобы у нее в ближайшие часы сохранилась ясная голова, потому что она не представляла, что ее ждет дальше.

Продолжая разрывать панталоны, он оценивающим взглядом оглядел комнату:

– Вы провели тут три дня?

– Да. – Их взгляды встретились.

– После того как я промою и перевяжу вашу рану, мы переберемся куда-нибудь в более уютное помещение.

– Спасибо.

Длительное молчание нарушал только треск разрываемой ткани. Адель понимала, что надо прервать это молчание, продолжить разговор, чтобы умерить охватившее ее волнение.

– Я даже не представляю, что тут внизу, – проговорила она. – Я была без сознания, когда мы сюда добрались, и чувствовала себя совершенно больной, когда проснулась.

Барон Элсестер прекратил разрывать ткань и настороженно переспросил:

– Больны и без сознания?

– Да, еще на корабле мне дали наркоз. И я пришла в сознание только тут, наверху.