же, старик ещё не настолько стар, чтобы сказанное вами было правдой, я попыталась исправить ситуацию и сделать вид, что не согласна с Адрианом. Только он был другого мнения и поймал на слове.

– Я смотрю вы тоже не лучшего мнения о них двоих. И, в глубине души, со мной согласны. Я вижу это, хоть вы тщетно пытаетесь это скрыть, скорее от себя, чем от других,-он хитро улыбнулся и в зелёных глазах отразилось солнечные блики.

Если бы ни смех, я бы смутилась (или нет, вот в чем вопрос). Он ушёл по делам, а я вернулась к чтению. Каждую строчку перечитывала несколько раз, чтобы понять смысл, но в голове крутились другие мысли – обо всем сразу и не о чем.

Дальнейшая часть дня прошла как обычно. Почитав ещё немного, я решила прогуляться по дворцу в компании моих «подруг». Мы спустились на второй этаж, использовав вторую лестницу. Я её раньше не замечала. Так вот, мы спустились по ней в левое крыло здания на второй этаж, прошли направо несколько метров как вдруг пространство напротив начало трансформироваться, превращая Б в некое подобие туннеля, ведущего вниз. Я была удивлена и сомневалась, стоит ли отправляться в такое «путешествие» по недрам поместья, но любопытство взяло верх. Я сообщила компаньонкам, что мы спустимся вниз все вместе. Они согласились (на самом деле, я думала они будут меня уговаривать не ходить, приведут тысячу аргументов или просто запретят, мотивируя комнатным арестом). В туннеле было темно и сыро. Благо у служанок были навыки бойцов и они быстро смастерили факел. Как глава и зачинщица кампании я шла впереди. Мы спускались около 10 минут, как вдруг ступени кончились и мы попали в подземный вход, ведущий к маленькой деревянной двери. Она оказалась не заперта и мы вышли на свежий воздух. Оглядевшись я убедилась, что мы находимся недалеко от поместья, но за его главным забором. Мня охватил приступ вселенской радости, я почти собралась бежать. Но в последний момент во мне взыграла обида и вспомнилось то, что я хотела забыть: постоянные придирки, правила, замечания, нет возможности быть с друзьями, навязанная свадьба и наконец, то, что для них я уже мертва как несколько недель. Да и вообще что меня там, ждёт. А здесь, есть с кем поговорить, нет постоянных правил и никто не в праве по-настоящему указывать что мне делать. Да и в Адриан я чувствовала что – то родное, только не могла понять, откуда это. Красиво. Пролежав в поле ромашек ещё часок, я приняла решение вернуться обратно. Мои компаньонки и, по совместительству, защитницы и служанки не были особо удивлены моим решением. Мы собрались и уже вернулись обратно тем же путем. Никто не должен был знать о ходе или, по крайней мере, тем, что мы им пользовались.

Утомлённая маленьким приключение, я наспех поела, приняла ванну или легла спать. Почти заснув ощутила чье – то присутствие, кто-то обнимал меня и шептал: «Моя Ами». Я списала все на сновидение. Но, спустя мгновение, мозг перешел из перерабатывающего информацию в работающий механизм. Сердце забилось быстрее, ладони сдались в кулаки, готовясь дать отпор нахалу. Но затем на ум пришло воспоминание из детства: мы с Дорианом в лесу, лежим в корнях огромного дуба, смотрим на листву и безоблачное летнее небо; он сплел мне венок и надев, легко поцеловал в щеку, отстранился и сказал, что я его Ами. Тогда это было выражение симпатии пятилетнего мальчика, которое, кстати, больше не повторялось, потому что Ками младшего будто подменили. Это казалось невероятным, хотя…

– Дориан?

– Да, – я почувствовала, что он улыбнулся.

Повернувшись к нему лицом, я увидела ту же улыбку, что и тогда, в детстве. Он наклонился и поцеловал. Правда, не так как в детстве, но венок принёс. Конечно, дальше этого не пошло – непозволительно. Но стало как-то тепло от мысли, что рядом этот человек – живой и здоровый. Охватили смешанные чувства: я была рада, но было обидно осознавать, что ночи, потраченные на то, чтобы успокоить себя, переубедить, заставить думать, что все в порядке. Внешне я была спокойна все эти годы, но внутри – постоянная борьба, чувство утраты, которое гложет изнутри. Если смотреть со стороны, то ничего не изменилось, однако мне казалось, а теперь, это подтвердилось, что все закрывали глаза на глобальные изменения, из-за чего, я думала, что со мной все плохо. А сейчас, нужно вдруг все забыть и радоваться жизни, как будто и не было ничего? Не могу я так. Нужно время принять и осмыслить, а ещё дать сдачу. Дориан получил от меня звонкую пощёчину.

– За то, что обманывал.

– Так вот значит как ты проявляешь радость долгожданной встречи. Бурное проявление эмоций. Можно подумать ты сильно переживала.

Взглянув в эти ясные зелёные как трава, но хитрющие как у лиса глаза, я поняла, что этот (вставьте любое некрасивое слово) издевается. Вот как значит. Что ж пришло время радикальных мер: поплотнее укутавшись я выскользнула из объятий и приняв вертикальное положение молча указала на дверь.

Глава 9

Намек, а точнее указ, был понят и незваный гость ретировался, дабы не попасть под «горячую руку». Я вышла на балкон успокоиться. Но его величество решили посетить меня повторно. Убедившись, что нападать я не буду и кидаться тоже, он подошёл ближе.

– Зачем все это?, – я почти успокоилась, но когда снова его увидела эмоции нахлынули с новой силой, – ты так не доверял мне, что решил, будто я всем расскажу? Ты заставил меня думать, что погиб. Ты даже не представляешь что чувствуют люди, когда друзья их покидают, – я говорила будто просто констатировала факт.

– Идём. Я расскажу как все было, – Адриан взял меня за локоть, и взглянул уже без тени веселья.

Я поддалась, и чтобы хоть как-то разрядить обстановку взяла на кровать вазу с печеньем. Кушать на кровать не хорошо, но это – исключение. Так вот, усевшись поудобнее он начал рассказ.

– Как ты знаешь, моя мама вышла замуж по любви, – это я знала из многочисленных рассказов огромного количества родственников, – они поженились, но стоило ей переступить порог дома в качестве жены, отец из нежного и заботливого превратился в тирана. Буквально через несколько недель мама забеременела пыталась сбежать. Её планам суждено было сбыться только после моего день рождения в три года. К этому времени мы уже были изрядно запуганы отцом.