– Журналисту беречь себя надо. Про достижения разные писать, – заметил Тарасов, протягивая Марине сигарету. – Про то, как в Ярославле открыли новую школу, а не про оружие… Война – не женское дело…

Марина сердито фыркнула в ответ.

Здравый смысл кое-что подсказывал, и Тарасов решил прислушаться к его негромкому, но внятному голосу. Утром следующего дня он уже ехал в вагоне скорого поезда «Ростов-на-Дону – Москва».

«Вот те и отпуск! – мысленно качал головой Артем. – Еле ушел… Мишук, бедняга, так ничего не понял: откуда появилась Марина, почему у нее джинсы в солидоле, почему она его сразу матом обложила и домой уехала…»

Брат и в самом деле ничего не понял или сделал вид, что ничего не понимает. Тарасову-младшему было совестно за свою трусость: это Артем прочитал по глазам. Пусть свои проблемы сами решают. Наскоро попрощавшись с родственниками, Артем переобулся в Мишины туфли, а подстреленные кроссовки зашвырнул в кусты, за собачью будку. Купил в воинской кассе билет и уехал на вокзал за шесть часов до прибытия поезда. «Береженого бог бережет, – решил он. – Надо в «Шишкин лес» убираться и нос пока наружу не высовывать. Да и комбату стоит намекнуть на события – без подробностей, понятно…»

А подробности уже гуляли по стране, наскоро высосанные из пальца ушлыми журналистами. Раскручивалась преимущественно версия крупной бандитской разборки, имевшей место в окрестностях южной криминальной столицы России. Канал НТВ мяукнул было о навязшем в зубах «чеченском следе», но уже на следующий день мертвое молчание энтэвэшников насчет «ростовской бойни» больше не оставляло сомнений – работников «второй древнейшей» попросили не колебать попусту чистый воздух российского эфира.

От Москвы Артем добирался до «Шишкина леса» на метро до Домодедова, потом на попутке, а последние три километра проделал пешком. Вдали показался глухой забор с двумя рядами колючей проволоки поверху и будка КПП болотного цвета. Тарасов обогнул шлагбаум с «кирпичом», свернул на обсаженную редкими тополями асфальтированную дорожку, приятельски подмигнув в камеру наблюдения, скрытую среди листвы.

Боец в камуфляже кивнул Артему из-за стекла и принялся звонить. Через минуту из калитки, вделанной в массивные ворота, вынырнул лейтенант Тележников, тоже в камуфляже и с беретом под правым погоном. Нездешний загар на лейтенанте свидетельствовал о неплохо проведенном отпуске.

Тележников что-то сказал своему бойцу и вышел навстречу Тарасову.

– Здорово, курортник! – махнул рукой Артем. – Как отпуск?

Тележников криво улыбнулся в ответ.

– Да что ты кислый такой? – Тарасов ответил на рукопожатие. – Не понравилось за границей в качестве мирного туриста?

– Понравилось бы, – буркнул Тележников. – Если бы турки на границе не обокрали…

– Чего-чего?!

– Да дочка камешков морских насобирала в бутылку пластиковую, а на таможне: «Стоять, лицом к стене!» Оказывается, камешки эти – национальное турецкое достояние, мрамор какой-то, что ли…

– И?

– Тысячу двести зеленых штрафа отстегнул – слава богу, были с собой в заначке, – ответил лейтенант. – Вначале думал – шутят… Новые, мля, порядки – раньше такого не было!.. Кстати, вами, товарищ капитан, батя интересовался…

– Когда?

– Да вчера вечером… Говорит: надо бы нашему дорогому Тарасову позвонить, только не хочется ему отдых портить. И лицо суровое-суровое…

Артем хмыкнул и прошел в калитку. Сначала к бате – или к себе?

Мимо бодро протопал второй взвод в полном боевом снаряжении, груженный зелеными трубами гранатометов. Старший лейтенант Плужко деловито отмахивал рукой, идя рядом со строем, и его пшеничные усы по-кошачьи топорщились. Он кивнул Тарасову и дружески подмигнул из-под «сферы»[2]. Бойцы направлялись на полигон.

Нет, все-таки сперва к бате…

У штаба, свесив ноги из кабины, курил водитель штабного «газика». Он посмотрел сквозь Артема и отвернулся, выпустив клуб дыма.

– Комбат у себя? – окликнул Тарасов торопливого толстого прапорщика с папкой под мышкой.

– Да, товарищ капитан, – на бегу осклабился тот. – Ему уже доложили с КПП.

– Разрешите, товарищ полковник? – Артем сунулся в кабинет. – Капитан Тарасов прибыл для дальнейшего прохождения воинской службы…

Мезенцев криво усмехнулся и показал кулак; потом толстый командирский палец поманил Тарасова.

– Здорово… Ты в Ростове, говорят, отдыхал? – с порога поинтересовался Мезенцев.

– Так точно.

– Смотрим по телевизору новости, смотрим, – басовито протянул полковник, испытующе глядя на Тарасова. – Опасный город, говорят… Людей там стреляют почем зря… Ладно, про Ростов потом как-нибудь. Дело к тебе есть, Артем. Большое и серьезное. Я тебя хотел завтра из отпуска вызывать, а ты сам явился, как черт из духовки… Присаживайся.

Тарасов оглядел кабинет – ого! батя бронежилет недавно надевал: вон на диване валяется… с чего бы? – и приготовился слушать.

– Приказ Генштаба – сохранять особый режим секретности. Задание будете выполнять параллельно с другими спецслужбами… Деликатно, блин, выполнять! – начал с главного Мезенцев. – Заранее говорю: от выполнения основной части отказались крутые спецы ФСБ – они остаются в прикрытии и обеспечении… Знаешь, чем это пахнет, капитан?

Артем кивнул.

Лицо комбата просветлело: именно этого легкого, почти небрежного кивка он и ждал от своего офицера.

– Сейчас в стране мир, – продолжал Мезенцев, прохаживаясь по кабинету. – Поэтому пускать на объекты вертолеты, а по земле гнать танки мы не можем… Остается действовать по-нашенски.

Тарасов во все глаза глядел на сурового батю и радовался, что тот не лезет с расспросами. Догадался, небось, насчет Ростова, старый волчара…

– Собрался с мыслями? – спросил Мезенцев. – Вопросы? Пожелания? Предложения?

– Позвонить еще кое-кому осталось, – ответил Артем.

– Раньше не мог сообразить?.. Ладно, валяй, звони!

Полковник грузно поднялся, кивнул в сторону телефонного аппарата на столе и вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь.

– Алька, здравствуй, – услышав ее голос в мобильном, сказал Артем. – Я вернулся из отпуска… Извини, но встретиться сегодня у нас не получится. Меня неожиданно руководство отозвало, так что я уже, считай, на работе.

– Да-а-а? – с неопределенной интонацией протянула девушка. – Бандитов ловить будешь?

– В общем, да… Срочно вызвали.

– Срочно так срочно… – проворчала Алька. – Будешь вдруг в Москве, звони.