А теперь и брата Фёдора нет на свете — умер три года назад от горячки. И Александр теперь старший сын, наследник. Потому и сидел в седле спокойно, и старался не сжимать в кулаке поводья. Хотя сердце в груди холодело, пропуская удары.

Подъехали ещё дружинники. Небольшой ватагой на рысях поскакали к Новгороду. В утренней дымке отчётливо виднелись купола церквей над низкими деревянными избами и маковки боярских теремов.

Большой город, богатый. Здесь сходится вся торговля с западными странами. Сюда немецкие и шведские купцы везли железо и золото, а вывозили лён, пеньку, меха и вкусный лесной мёд. И новгородские купцы и бояре не отставали — торговали наравне с иностранцами и богатели.

Младшие сыновья, которым не повезло с наследством, собирали ватаги бойцов и уходили на север — покорять новые лесные племена, брать с них дань мехами, строить в лесной глуши новые городки и крепости.

Благодаря таким ватагам новгородские земли с каждым годом расширялись и уже охватили всё озеро Нево. А за озером уходили дальше, к холодному морю, над которым летом не заходит солнце, а зимой стоит вечная тьма.

Вот почему, уезжая в Киев, князь Ярослав оставлял в Новгороде своего сына. Чтобы не упустить из рук этот богатый, но своевольный город.

Небольшая площадь перед церковью Святого Николы была окружена народом. Посреди, на самой площади стояли деревянные скамейки для бояр. У церковной стены возвышался деревянный помост, на котором уже ждал князей новгородский посадник Степан Твердиславович.

Народ толпился, чтобы послушать — о чём будут говорить бояре, что решат. А то и пошуметь, если не понравится боярское решение. На то новгородцы и вольные люди, чтобы самим строить свою судьбу.

Князья с дружинниками соскочили с коней. Пробившись через гудящую толпу, поднялись на помост. И только тогда вечевой колокол смолк, чтобы не мешать говорить.

Первым, по обычаю, говорил посадник. Он шагнул вперёд и поднял над головой руку в серебряных и золотых перстнях.

— Люди новгородские! Княжеские дела призывают князя Ярослава Всеволодовича в Киев. А так как город не может быть без княжеской дружины, князь Ярослав оставляет нам своего сына Александра. Что думаете об этом? Примем Александра новгородским князем?

Задавая этот вопрос, посадник уже знал ответ. Всё было решено заранее, в тайных боярских переговорах. С князем Ярославом сговорились о снижении налога, пообещав взамен не обижать его сына и слушаться его как самого князя, если на новгородские земли нападут враги.

Ярослав же пообещал в случае беды прислать новгородцам военную помощь.

Но обычай надо соблюдать. Без обычаев власть начнёт шататься в разные стороны и скоро упадёт — это посадник знал твёрдо. Поэтому проглотил даже свою неприязнь к князю Ярославу. А неприязнь была сильная. Три года назад князь Ярослав — тогда ещё не княживший в Новгороде — захватил посадника Степана в плен и держал в тюрьме, пока не договорился с новгородцами.

Эту обиду посадник не забыл, но до поры до времени спрятал и никому не показывал.

— Так что, — переспросил он, глядя на бояр, — примем Александра новгородским князем?

— Примем, — нестройно ответили бояре. — Примем!

Народ вокруг площади одобрительно зашумел. Нашёлся смутьян — свистнул, крикнул:

— Даёшь новгородскую волю!

Но крикуна быстро уняли — скрутили руки и надавали по шее. В толпе у каждого боярина были свои люди.

Вслед за посадником выступил сам князь Ярослав. Пообещал не нарушать права новгородцев и брать с них только оговоренную дань. Также прилюдно обещал воинскую помощь в случае нападения.

А затем пришла очередь говорить Александру.

От волнения в горле пересохло, язык прилип к гортани. Александр почувствовал, как подрагивают коленки. Толпа вокруг площади жадно дохнула на него жарким дыханием и вдруг показалась молодому князю одним большим лицом. Истинным лицом Великого Новгорода.

Александр пересилил себя и шагнул вперёд.

— Люди новгородские! Клянусь защищать ваши дома и ваши земли! Клянусь не брать лишней дани, а лишь то, что положено по договору. Клянусь судить по справедливости! Клянусь не предавать Новгород, а пойманных на предательстве — казнить без жалости!

Он и сам не знал, почему вдруг сказал про предателей. Но толпа одобрительно зашумела — ей понравились слова молодого князя и его твёрдый голос.

— Хотим Александра! — пошёл многоголосый гул, от которого даже привычные галки сорвались с церковных крестов. — Хотим Александра!

Шумное вече осталось позади — решать свои вопросы, городские и торговые, в которые князь не вмешивался. А посадник Степан Твердиславович пригласил князей Ярослава и Александра к себе на обед.

Вместе с ними пошёл и Гаврила Олексич — он был не только старшим дружины, но и боярином. Остальных дружинников кормили в поварне.

Слуги тихо и быстро подавали на стол. Принесли блюдо с жареным мясом и мочёными яблоками. Поставили целиком запечённого волжского осетра — громадного, в сажень длиной.

Посадник сам разлил по оловянным кубкам дорогое немецкое вино. Поднял кубок и встал из-за стола.

— Спасибо, княже, что не оставляешь нас на произвол судьбы! Будем вместе с твоим сыном служить Великому Новгороду. Где не сможет — поможем, где ошибётся по молодости — поправим. Давайте выпьем за то, чтобы между князем киевским и Великим Новгородом всегда были мир и согласие!

Князь Ярослав хмуро глянул на посадника. Но лицо Степана Твердиславовича было простым и беззаботным, он как будто искренне радовался гостям. Подгонял слуг, носивших тарелки с закусками, спрашивал, кого из дружинников князь оставит в Новгороде.

Александр от волнения выпил целый кубок. Немецкое вино мягко ударило в голову, коленки ослабели, и князь успокоился.

Слуга тут же наполнил кубок заново.

Степан Твердиславович опять говорил хорошие слова о дружбе с князем и предлагал выпить.

Александр машинально потянулся за кубком, но Гаврила Олексич незаметно толкнул его под столом коленкой. Александр покосился на него, увидел сердито нахмуренные брови боярина. И до конца обеда пил только маленькими глотками.

Правота боярина подтвердилась. После долгого обеда, уже подъезжая к княжескому терему, Ярослав одобрительно кивнул сыну.

— Молодец! Не давай себя обхаживать. Посадник свою выгоду ищет, а ты ищи свою. Если что — сразу шли ко мне гонцов. Но привыкай решать сам — ты князь теперь.

На следующий день, глядя с высокого крыльца вслед отцовской дружине, Александр почувствовал себя непривычно одиноким. Закусил губу — так, чтобы не заметили бояре. Впился пальцами в широкие деревянные перила крыльца. И снова справился с собой. Не в первый раз, и не в последний.

Повернулся и пошёл в терем — решать неотложные дела с Гаврилой Олексичем.

Конная