Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мамы и папы нет уже больше двух месяцев.
При мысли об этом болезненно сжимается сердце. Время идет, а рана в моей душе продолжает кровоточить.
Захожу в кабинет и морщусь, словно получив болезненный удар под дых. Находиться здесь тяжело. Кирилл не вяжется со всей этой обстановкой. Отца не хватает до воя.
– Вот. – Брат пододвигает на край стола несколько отпечатанных на принтере листков.
– Что тут? – вяло интересуюсь я.
– Закупка новых станков, – поясняет сухо. – Нужна твоя подпись.
Беру ручку и, не читая, ставлю свои инициалы на трех страницах. Я вице-президент – упражняться в письме такого рода приходится часто.
Собираюсь уходить, но Кирилл, собрав бумаги, нравоучительно цедит:
– Ты в университет ходить собираешься? Я устал прикрывать твою задницу. Декан по старой дружбе с отцом регулярно названивает мне, чтобы узнать, как твои дела. Не хочешь учиться – возьми академ. Только избавь меня от этого дерьма.
Я пожимаю плечами.
– Не бери трубку, – советую я, хлопая дверью.
Поднимаюсь в свою комнату, не снимая тапочек, забираюсь на кровать и с отсутствующим взглядом наблюдаю, как косые лучи солнца ложатся на стены. Через несколько минут снизу раздается глухой хлопок входной двери – брат ушел. Я снова одна.
С тех пор, как мамы и папы не стало, я полюбила одиночество. Так странно. Раньше я была душой компании и считала, что день прошел зря, если я провела его дома, а теперь мне не хочется видеть людей. Многие из тех, с кем я встречалась в последние пару месяцев, ждали от меня какой-то особенной реакции на случившуюся трагедию или, что еще хуже, отводили глаза и жалели. В итоге единственным человеком, которого я осознанно оставила в кругу своего общения, стала бабушка.
До обеда я не встаю с кровати. Игнорируя горящие иконки мессенджеров, бесцельно листаю ленту в соцсетях, потом включаю новую серию «Анатомии страсти». Мама очень любила этот сериал и надеялась, что у Мередит и Эндрю Делюки все получится. Я хотела, чтобы это желание исполнилось, но сценаристы и тут подвели – Эндрю, как и мамы, больше нет.
В час звонит бабуля, говорит, что вчера в холодильнике оставила для меня маринованную курицу, которую нужно лишь закинуть в духовку, и просит меня поесть – она считает своим долгом напоминать мне о приемах пищи. Есть мне не хочется, но еще сильнее не хочется ее расстраивать, так что я плетусь на кухню и принимаюсь за готовку.
Когда курица оказывается в духовке, а бабушка отключается, обещая заехать вечером, раздается звонок у ворот. Я хмуро смотрю на экран домофона и вижу там Анюту, мою подружку из университета. Мы не договаривались о встрече, а она пришла. Наверное, поняла, что, если попытается меня предупредить, я обязательно придумаю причину, чтобы с ней не видеться.
Можно притвориться, что меня нет дома, но это низко. Аня моя подруга, и возможно, только возможно, мне ее действительно не хватает. После короткой заминки нажимаю кнопку домофона, и через двадцать секунд девушка оказывается на пороге.
Мы не виделись… Сколько? Месяц?
– Выглядишь паршиво, – хмуро бросает она вместо приветствия.
– И тебе привет, – отзываюсь я за секунду до того, как Аня стискивает меня в объятиях. От нее пахнет весной, молодостью и свежим «Джо Малон». И немножко счастливым прошлым, по которому я так отчаянно скучаю.
Неготовая тонуть в водовороте эмоций, я выскальзываю из объятий подруги и переключаюсь на практичные дела:
– У меня там курица в духовке. Ты голодная?
– Еще бы! – отвечает она, скидывая у порога белые кеды. – После марафона из четырех пар по социологии я готова съесть мамонта.
Мы идем на кухню. Пока я достаю из холодильника овощи и готовлю салат, Аня развлекает меня последними новостями университетской жизни. Я благодарна ей за то, что она не лезет ко мне в душу и не учит, как жить. Она ведет себя как ни в чем не бывало, будто понимает, что это именно то, что мне нужно.
Минут через сорок из духовки начинают тянуться ароматные запахи жареного мяса. Я ставлю на стол салат и лезу в ящик за приборами.
– Ты свободна вечером? – спрашиваю подругу.
У Ани глаза ползут на лоб. Я ее понимаю, сама удивлена собственным вопросом. Как-то само собой вышло, а теперь я и не хочу идти на попятный.
– Можем сходить куда-нибудь, – поясняю я. – Ну, погулять или в кино.
– Давай, – отвечает она и, словно боится, что я передумаю, сразу же смотрит афишу и покупает нам билеты на новый фильм Гая Ричи.
После обеда мы поднимаемся в мою комнату. Оставляю Аню в компании с телефоном и парочкой журналов, а сама иду в душ, чтобы привести себя в порядок. Сушу волосы, даже крашусь. Долго не могу решить, что надеть. Я так давно никуда не выходила – может, моя одежда уже вышла из моды?
В итоге натягиваю джинсы, любимый свитер молочного цвета и беру с собой кожаную куртку.
– Ну вот, хоть на человека стала похожа, – комментирует мое перевоплощение довольная Анюта, спрыгивая с кровати. – Поехали?
После кино мы долго гуляем. Несмотря на то что уже стемнело, на улице тепло и безветренно. Я ощущаю странное умиротворение и впервые за долгое время интерес к тому, что происходит вокруг.
– Спасибо, что приехала, – говорю Ане.
Она берет мою руку и легонько сжимает.
– Без тебя все тоска. Возвращайся, Лиля.
Какое-то время мы молча идем по вечернему городу, потом заходим в бар, чтобы перекусить. Пятничным вечером тут полная посадка, но администратор находит для нас маленький столик в углу зала. Бегло просмотрев меню, заказываю салат и десерт.
– Может, возьмем вина? – предлагает Аня.
Вообще, я плохо переношу алкоголь, но согласно киваю. Почему бы и нет?
– Два бокала «ПиноГриджио», – дает подруга указание официанту.
– Давайте нам бутылку, – перебиваю я, делая вид, что не замечаю удивленного взгляда, который бросает на меня в этот момент Аня.
Незаметно для себя я практически в одиночку выпиваю бутылку вина и тут же заказываю вторую.
– Это плохая идея, – ворчит подруга, но я отмахиваюсь. Во всем теле у меня приятная легкость, губы то и дело растягиваются