— Гай Марий Каррон! Ух, ты — как же красиво это звучит! Как величественно… — искренне восхитилась я.

— А что значит консул? Я что-то такое припоминаю… Это почти император Рима, да? Или полководец? А кстати, кто тут у вас сейчас на троне? В чьих, так сказать, мощных дланях сосредоточена вся верховная власть? Случайно, не Октавиан, какой-нибудь? Не Траян?

— Ты верно шутишь, женщина… Я сразу заметил, у тебя очень игривый нрав. Великой Римской империей правит Юлий Цезарь Август Тиберий, конечно же. Да продлят дни его Боги!

— Таа-ак…

О этом императоре я знала немного, но не у Тиберия ли в руках покраснело яичко, что подала ему некая Мария Магдалина… Тогда получается… Вот это да! Неужели меня закинуло в то самое время, когда по земле в Иудее бродил, пожалуй, самый удивительный и непостижимый человек, который называл себя Сыном Божьим… Но Поэт продолжал свое повествование дальше…

— …Совет из трех Консулов во главе с Императором решает все вопросы войны и мира.

— У тебя очень высокопоставленный сосед, Клодий, однако, как-то не заметно, чтобы за забором кипела бурная жизнь, а ведь такие люди должны, наверно, у себя всяческие собрания проводить, балы и приемы, там должна обитать целая куча народу…

— Это не тот случай! Понимаешь, Гай Марий — человек суровый, военный, с юности привык к строгой армейской дисциплине и всякого рода лишениям. Его семья прежде не отличалась особым положением, Гай Марий всего достиг сам, своими силами и трудами и без родственных связей. Он отлично показал себя еще центурионом, и после первого же боя с галлами был замечен Клавдием, а через недолгое время и сам стал трибуном.

К тому же Консулом-то Гай Марий был выбран не так уж давно, всего-то второй год. Еще не успел обзавестись высокомерием и роскошными покоями, живет в доме своего отца в нашем не слишком-то привелегированном районе, на окраине столицы. Также говорят, что после триумфа в честь победы над германцами Император подарил Консулу прекрасное поместье неподалеку от Аквина. Ах, как хорошо быть обласканным Богами и людьми…

— Как же это все интересно, Клодий! Я бы с радостью взяла интервью у такого знаменитого человека… А он очень старый, у него есть семья, дети?

— Ему пожалуй нет еще и сорока, а насчет жены… была одна история, говорят ветреная девушка вышла за другого пока он возглавлял долгий поход в Галлию, а потом Тиберий сразу же отправил его усмирять германцев. Мы должны были отомстить за гибель трех наших легионов, должны были возвратить себе бронзовых орлов и прочие символы могущества Рима.

Говорят, Император Август, бился головой о стену, узнав о том, что его полки заманили в ловушку и перебили, словно коршуны цыплят. Сражение в Тевтобургском лесу продолжалось три дня. И руководил легионами Вар Квинтилий — человек, видимо, небольшого ума, раз не предвидел опасности, растягивая своих солдат в колонну чуть ли не по одному человеку. Полководец бросился на меч, когда понял, что поражение неизбежно.

Но каждый год в день поминовения этого страшного для Рима события, Август бродит по Палатину и стенает в великой скорби:

— "Вар, верни мои легионы! Вар, возврати мои легионы!"

Консул Гай Марий Каррон через пять лет после этой драмы наголову разбил воинственного Арминия и вернулся с великой победой. Вот верно пожалела, глупышка Друзилла, когда консул с триумфом проехал на белом коне по улицам Рима под рукоплескания толпы, что бросала ему под ноги розы и лавровые ветви. Но, говорят, после предательства возлюбленной, с тех самых пор, Каррон избегает женского общества…

— Переключился на мужчин? — не сдержалась я, и чуть не прикусила себе язык от неловкости, но Клодий воспринял мой вопрос совершенно спокойно.

— Да это вряд ли, хотя одно другому, знаешь ли, не мешает…

— И то верно… мы же в изнеженном Древнем Риме. Здесь всякие извращения в порядке вещей. Клодий, а у тебя есть подружка?

Поэт немного замялся, а потом признался как на духу, что не может себе позволить ухаживать за почтенной девицей из благородной семьи по причине своего безденежья и врожденной скромности. А путаться со всякими сомнительными девками из харчевен и лавок ему не позволяет гордость. Конечно, определенные мужские надобности он справляет, посещая общедоступных женщин, причем, все это ему обходится довольно дешево, всего-то несколько ассов в неделю.

Так, я выяснила, что асс — это почти сама мелкая медная монета у римлян в ходу, после нее только бронзовый квадрант. А вот уже четыре асса составляют бронзовый сестерций, а за один асс можно купить в какой-нибудь местной забегаловке тарелку супа и разок сходить в римскую баню… ну, то есть, как важно выразился Клодий, посетить термы.

Ах, да… я еще выяснила, что один литр средненького вина Клодию обходится ровно в один сестерций, а уж за шесть сестерциев можно бы приобрести небольшую амфору дивного фалернского, но это сейчас Клодию не по карману, хотя когда-то он только такое и пил. Попробовать бы хоть разочек, что это за амброзия…

Вот такая грустная экономика! Я быстренько подсчитала, во сколько мне обошелся сегодняшний обед под открытым небом и решила в ближайшие дни срочно найти для себя какой-нибудь цивилизованный источник дохода, пока мой благодетель и вовсе не разорился из-за лишнего рта. Клодию же еще надо двух своих рабов содержать, а от его Мапроника, я так поняла, вообще никакого проку, он уже на ладан дышит от древности. Ладно, хоть этот молоденький парнишка Элиав все крутится рядом, помогает хозяину, ходит за покупками и содержит в мало-мальском порядке дом.

— Клодий, скажи, а этот наш доблестный сосед — Консул очень богат? И он живет один в огромном доме, да? «Может, хоть к нему на работу устроиться, вот только кем…»

— То есть, что ты имеешь ввиду… а-а-а, в смысле, один… Да, он живет один. Мы с ним в этом даже похожи. Только у него множество слуг и рабов, и ему вряд ли приходится размышлять — купить ли на ужин тощую курицу или только сыр, вино и лепешки.

— Значит, это Гай Марий в расцвете лет, богат и одинок — соблазнительное сочетание. Ах, если бы к этому всему он был еще и красавцем…, - томно промурлыкала я.

Сказать честно, мне вовсе не хотелось никем здесь соблазняться, а уж тем более сверхдревними надменными мужчинами, что смотрят на женщин свысока, но надо же было развлечь Клодия беседой. Пока от меня никакой другой пользы не предвидится.

— Я его уже давненько не видел, а то, что помню… ну, мужчина и мужчина, хорошо сложен, высокий, мускулистый, только хмурый вечно… тебе такие непременно должны нравиться.

— Да, с чего же ты взял, что именно такие?! Может, я как-раз схожу с ума от молоденьких кудрявых мальчиков, у которых еще и молоко на губах не обсохло, вон смотри какая прелесть идет.

Мы оба разом посмотрели на Элиава, что нес в нашу сторону огромную гроздь черного винограда. Да-а-а… на такой «скромной» диете я точно не пропаду! Да, здравствует Средиземноморская кухня — сыр, оливки, рыба и виноград!