И всю литературу напролет придумывала, что бы такое мальчишкам сказать, чтобы они захотели вдруг в театр записаться…

Но все усилия Жужи оказались напрасны. Ни один одноклассник, даже тщедушный недоросток Поплаков (под угрозой быть избитым двумя мощными девчонками и остаться без очков), не захотел идти с Наташкой записываться в театральный кружок. Димке Репнику Жужа вообще денег пообещала (Наташка жертвовала на это все свои сбережения и обещала еще домой за деньгами сбегать).

– Да че я – больной, что ли? – отмахиваясь от Жужи, произнес Димка. – Я артистом быть не хочу. Позориться только.

Остальные говорили примерно то же самое – или ссылались на занятость в спортивных секциях, особую стеснительность или на свои непрезентабельные внешние данные (тут уж все явно прибеднялись – но чего не сделаешь ради свободы?). И ни один обормот не хотел проявить себя рыцарем, чтобы спасти гибнущий во цвете пышный талант артистки Натальи Кривцовой и дать ему возможность проявить себя на театральных подмостках…

Жужа и Наташа даже до ребят из других классов добрались, даже младшеклассников за воротники прямо в коридоре хватали – но все без толку.

– Неужели в нашей школе ни одного артиста нет? – недоумевала Кривцова, готовая заплакать.

– Те ребята, которые хотели на сцене позориться, давно уже в этом театре, – резонно заметила Жужа.

Ей было жалко Кривцову – уж что-что, а расстраивалась она по-настоящему. Видно, очень хотела в артистки.

А мечты у людей должны исполняться – считала Жужа…

Что ж это за пацаны такие? Вот пентюхи. И правда, Наташка говорит, дикие. Степку бы попросить – он-то сам артист, он не дикий. Степка бы помог обязательно. Но он в кружок записаться не сможет – потому что уже и так занят по самую маковку.

Жуже, когда она об этом вспомнила, даже стыдно стало: за все это время она ни разу даже не удосужилась прийти посмотреть, как Степан играет. Он ведь приглашал, а Жужа как-то игнорировала этот вид искусства, ее больше изобразительные формы интересовали. В кино да, в кино и в сериалах она Степку с удовольствием посмотрела – не отходя далеко от компьютера, переползая лишь к телевизору… К тому же сейчас Степка уехал куда-то, кажется, опять сниматься.

Все это она вспомнила, размышляя над Наташкиной проблемой.

Но азарт уже захватывал Жужу: загоревшись какой-то идеей, она не могла остановиться, пока не воплощала ее в жизнь. И чем больше трудностей и препятствий возникало, тем интереснее Жуже было!

Кривцову обязательно возьмут в театральный кружок! Да! Потому что…

– Все, Наташка. Я придумала, что надо будет сделать, – уверенно заявила она. – Кружок твой каждый день работает?

– Да. Кроме понедельника и среды, – голосом умирающего лебедя прошелестела Наташка. Она поняла, что Жуже пришла в голову какая-то особенная идея.

Жужа тоже понимала, кем именно сейчас пытается прикинуться Наташка и тем самым вызвать жалость и еще сильнее закрепить результат (как-никак, всю жизнь в одном подъезде прожили и в одном классе проучились).

– Так. А завтра четверг, – не реагируя на умирание Кривцовой, деловито сказала она. – Ну, вот завтра ты и пойдешь записываться в свой кружок с одним приятным молодым человеком.

– Ой!

– Да. Заходи ко мне завтра после уроков. Я все устрою. А до этого – не трогай меня. Поняла, Наташка?

Придя в этот день после школы домой, Наталья Кривцова – будущая прима Больших и Малых театров, увидела в окно, как Жужа вышла из подъезда и деловитой походкой куда-то направилась. Надежда шустрым волнистым попугайчиком запрыгала у Натальи в сердце: получится, все получится, Жужа все придумает наилучшим образом! У нее ведь такая фантазия. Так что ей, Наташеньке, обязательно повезет!

Когда Жужка вернулась, Наташенька уже не видела. Но на следующий день, которого она ждала с таким нетерпением, Жужа как ни в чем не бывало пришла в школу. Наташка ее, как та и просила, не трогала – и вопросами не донимала, и отгоняла всех, кто пытался с Жужей пообщаться. Она бы и учителей от подруги отогнала, если бы это было в ее силах. Но вот этого как раз не удалось: на русском языке Жужищу все-таки спросили, поставили двойку. Чего та, кажется, почти даже не заметила.

Хотя после урока русского языка взяла и ушла из школы.

– Обиделась на двойку, – прокомментировал Жужин внезапный отлет Бушуев – ее сосед по парте. За время принудительного сидения вместе он неплохо, как ему казалось, изучил поведение своей странной соседки.

Наталья, услышав это, согласилась с ним.

Да, вот такие они, художники, внезапные…

И вот перед Викторией Кирилловной предстали одетая еще красивее и наряднее, чем в первый раз, Наталья. И ее спутник Евгений – парнишка лет двенадцати с короткой гопниковской стрижкой и ненавязчивым синячком под глазом, который, однако, придавал ему застенчивой мужественности.

Одет Наташкин сопровождающий был в безумный балахон с нарисованной по центру разъяренной зубастой черепушкой, драную жилетку со множеством железяк и булавок; в его широченные штаны-гармонь можно было запросто засунуть еще парочку таких же, как он – причем в каждую штанину. Задорных носов его тяжелых ботинок «Камелот» из-под этих широких штанин было почти не видно, потому что в свободном полете они падали на землю и широким жестом мели ее при каждом шаге Евгения.

Вел себя Евгений спокойно, говорил мало, сообщил только, что просто мечтает быть артистом – и в доказательство этого рассказал стих из программы младшей школы.

– Вы, главное, Наталью возьмите, – первым делом предложил он. – Она очень способная.

Некоторые девочки с завистью посмотрели на Наташку: надо же, какой с ней мальчик хороший, о ней в первую очередь заботится…

– Возьмем-возьмем, не волнуйся, Женя, – улыбнулась Виктория Кирилловна, раскрывая свой журнал – совершенно такой же, как в школе, и явно собираясь туда записывать фамилии новеньких. – А ты сам-то кого бы у нас хотел играть?

Женя так удивился, что даже сказать ничего не смог. Но быстро справился с собой и протянул:

– Ну… Маркиза какого-нибудь… Ну, или волка. Деда Мороза там можно, ну…

Все почему-то засмеялись. Виктория Кирилловна записала новеньких в журнал, объяснила, какое в театре (а не в кружке, как с пафосом объяснили Наташке актеры и актрисы этого театра) расписание.

После этого были занятия – сначала разминка, где ребята выли, гудели, строили рожи, соревновались в скороговорках: говорили их друг за другом по кругу навылет, кто ни разу не ошибется, тот и выиграл. А затем пластика – и плохо пришлось наряднице Наташке, девочка пожалела, что вырядилась в свою парадно-выходную узкую юбку и сапоги на высоких каблуках.

– Ничего, в следующий раз ты все учтешь, – успокоила ее Виктория Кирилловна. – Так что приходите, ребята, и приносите с собой форму и сменную обувь.