— Что же, приятно было снова повидаться, — сказал он, пробежавшись взглядом сверху вниз, от ключиц до кроссовок, и вспять.

Что это — наглость? Или он просто немного забылся? Но тут парень слегка усмехнулся — улыбка совсем не похотливая, хотя… жутко сексуальная!

— Да, мне тоже. Я… мм… иду в душ.

— Конечно-конечно. Еще увидимся!

Он повернулся и, прыгая через две ступеньки, легко взбежал по лестнице на второй этаж, к тренажерному залу.

А я, стоя под душем, вся испереживалась — и почему я не встретила его по дороге в спортзал, пока волосы лежали нормально? Тогда хоть можно было бы пообщаться и я не выглядела бы как жертва авиакатастрофы. Я специально долго торчала в кафе, — может, он зайдет после тренировки? Небось, он сразу все поймет. Подумает, что девушка тоскует.

Ну что тут скажешь? Есть немного.

Понимаете, у меня уже давно нет постоянного парня. Среди последних «побед» — кавалеры на одну ночь. Иногда я многовато пью во время встреч, а потом ничего толком не помню. Мне по фигу. Было по фигу. С меня хватит случайных интрижек, я уже озверела от одиночества. Мура все это. Наверное, пришла пора остепениться. Задуматься о будущем.

Пока я вытиралась после душа в пустой уже раздевалке, вдруг подумалось: раз он меня узнал, значит выглядела я не совсем отстойно? Ну да, тогда в баре я была в своем алом платье, с распущенной гривой и подведенными глазами. И однако же, он меня узнал в потной футболке, с зализанными волосами и без косметики. Узнал-узнал — я по глазам поняла.

А как он сказал: «Это вы?»

После Хеллоуина я ни разу не заходила в «Ривер-бар», хотя мы с подружками постоянно где-нибудь зависали. На выходные я мотанула в Шотландию навестить друзей, устала страшно, почти не спала, но в понедельник после работы первым делом помчалась выпить стаканчик-другой с девчонками. Мы расслаблялись по вечерам всю неделю, а в пятницу решили навестить «Таверну», новый бар на Маркет-сквер. Народу туда набилось — не протолкнуться: всем сделали огромную скидку на бухло, это они клиентов приманивают. Сэм и Клэр тут же закадрили каких-то придурков. Поначалу мне и одной было хорошо — я пила, потом плясала, и в обратном порядке, появлялись знакомые лица, мне что-то орали в ухо, я орала в ответ. Я разглядела несколько неплохих экземпляров, но почти все они притащили зачем-то своих телок. Остальных я почти всех знала — с кем-то сама успела расплеваться, кто-то из них уже расплевался с моими подругами.

Так что пролетела я с удовольствиями в ту пятницу, а впереди уже новые выходные. В пятницу после работы мы с Клэр, Луизой и ее сестренкой Эммой сговорились идти в бар, но суббота и воскресенье у меня пока свободны. Вот и чудненько! Улыбаясь себе под нос, я неторопливо направилась к машине. Видимо, стоит податься в «Ривер-бар».

Я ухожу с работы позже всех, зато в метро уже нет давки. Когда я только сюда устроилась, я уходила вместе со всеми… Это было ежедневной пыткой. В толпе я вся обмирала от страха. Столько вокруг лиц, потных тел. Прижимаются, напирают со всех сторон! В час пик так просто, если кому надо, затеряться в толпе, и я точно уже не смогу убежать — некуда. Теперь я ухожу с работы гораздо позже, зато и приходить могу позже. А в метро я действую так: хожу по платформе туда-сюда, в поезд запрыгиваю в последнюю секунду. Так я, по крайней мере, точно знаю, кто садится в мой вагон.

Сегодня долго не могла решить, каким путем возвращаться. Каждый день новый маршрут — такое у меня правило, на середине пути всегда выхожу, иду примерно милю пешком, потом сажусь на автобус или снова спускаюсь в метро.

А последнюю милю до дому всегда иду пешком, тоже каждый раз чуть иным путем. Я переехала в Лондон из Ланкастера всего-то два года назад, но городские маршруты знаю не хуже коренных лондонцев. Конечно, трачу на поездки кучу времени, и это здорово выматывает, но куда мне торопиться? Главное, так гораздо спокойнее.

Я вышла из автобуса у парка Стюард-Гарденс, но где-то рядом пускали петарды — в холодном воздухе висела противная кислая гарь. Я свернула на Хай-стрит, обогнула парк, вернулась немного назад по Лоример-роуд и свернула в наш переулок. Ненавижу переулки, но наш, слава богу, хорошо освещен. Зашла в наш дворик, спряталась за гаражами и, осторожно высунувшись, скользнула взглядом по стене, нашла свои окна. В столовой горит свет, занавески наполовину раздвинуты. Восемь ярко-желтых светящихся квадратов с одной стороны, восемь с другой, занавески висят строго вертикально, какими я их и оставила. Полоска света между ними ни на дюйм не сузилась и не расширилась. Значит, в мое отсутствие их никто не трогал.

«Можно идти дальше, — уговариваю я себя. — Все хорошо, никакой опасности, в квартире никого нет».

В конце переулка крутой поворот налево, и вот я уже почти дома — на Толбот-стрит. Я справилась с искушением пройти лишний кусок: сегодня постараюсь попасть в дом с первой попытки. Оглядевшись, я быстро вставила ключ (достала его еще в автобусе) в замок, секунда — и дверь захлопнулась за моей спиной. Приступаю к проверке. Сначала притолока. Медленно провести рукой вдоль всего периметра двери, чтобы ничего не пропустить: выступ или щель, которых раньше не было. Шесть раз проверить: раз, два, три, четыре, пять, шесть. Шесть раз повернуть ручку двери. Шесть раз повернуть в другую сторону. Шесть раз подергать.

И тут, как нарочно, приоткрылась дверь квартиры под номером один, и оттуда высунулась голова миссис Маккензи.

— Кэти, привет. Как поживаете?

— Все нормально, спасибо, — сказала я, широко улыбаясь ей. — А у вас все хорошо?

Она кивнула, внимательно оглядела меня, склонив голову набок — она всегда так делает, — и закрыла дверь. В ее квартире орал телевизор — тоже как всегда. Выпуск вечерних новостей. За все время, что мы знакомы, она ни разу не поинтересовалась, что это я проделываю с дверью.

Придется начать все сначала. Может быть, миссис Маккензи нарочно высовывается, знает, что мне теперь придется все повторить? Вообще-то, обычно с наружной дверью я справляюсь легко, застреваю редко. Ну ладно, начинаем по новой: притолока — края двери — дверная ручка.

«Сосредоточься, Кэти, а то проторчишь здесь всю ночь как проклятая…»

Слава богу, с наружной дверью покончено, можно подняться на площадку. А там сначала надо прислушаться. Итак, внизу шумит телевизор, на дальней улице — сирена «скорой помощи», в моей квартире — тишина. Петарды продолжают хлопать, но отсюда хлопки звучат глуше. Боже, что это?! Пронзительный вопль на улице заставил меня подпрыгнуть и схватиться за сердце, но за ним последовало невнятное бормотание и укоряющий женский смех.

Я открыла свою дверь, огляделась, нет ли кого на площадке, зашла в квартиру, захлопнула дверь и приступила к запиранию замков. Сначала нижний замок, потом накинуть цепочку и задвинуть уходящий в потолок болт. Стараясь не дышать, я приложила ухо к двери и прислушалась. Тишина. Выглянула в глазок. Никого, лестничная площадка с лампочкой под потолком пуста.