Одни провинции подчинились испанцам, как бы занявшим место уничтоженной высшей касты. А тех, кто сопротивлялся, покоряли с помощью подчинившихся. Покоряли с исключительной жестокостью. И грабили все подряд, переплавляя в слитки великолепные ювелирные изделия и произведения искусства, вроде садов храма Коринанга, где растения и животные были сделаны из золота и серебра в натуральную величину. Слухи о чрезвычайных зверствах в Америке дошли до Мадрида, и в Перу был послан вице-король Бласко Нуньес Вела. Но конкистадоры его убили и… передрались между собой. Банды Писарро, Альмагро, Карбахаля сцепились из-за старшинства и добычи. Альмагро взяли в плен и “по приговору суда” перерезали глотку. Его сын убил Франсиско Писарро. Гонсало Писарро, сводный брат завоевателя, разбил и казнил Альмагро-младшего. Наконец, прибыл второй вице-король де Гаско с войсками. Рядовые бандиты струхнули, начали перебегать к нему. Предводителей поймали, Гонсало Писарро был обезглавлен, Карбахаль колесован и четвертован.

В процесс дележки мира пробовали влезть и другие. Кабот, венецианец на британской службе, открыл о. Ньюфаундленд, приняв его за Китай. Но, несмотря на ошибку, объявил “Китай” владением Англии! Французы с этим не согласились, и флорентиец на их службе Веррацано провозгласил земли от Флориды до Ньюфаундленда “Новой Францией”. Однако испанцы не менее строго, чем португальцы, следили, чтобы в их “половину мира” не проникали посторонние — корабли конфисковывали, а экипажи ждала смерть. Бороться с ними на морях у французов и англичан была еще кишка тонка, но наверстывали свое другими способами. С благословения французского короля Жак Анго из Дьеппа стал формировать отряды пиратов. Которые и захватили в 1523 г. сокровища ацтеков, а в 1537 г. — инков…

Во всей истории “Великих Открытий” представляется наиболее удивительным, что даже те современные авторы, которые откровенно освещают подробности европейской экспансии, считают долгом сделать реверанс “заслугам” и “героизму” испанских и португальских “первооткрывателей”. Вот и спрашивается — в чем же, собственно, они выражались? Если вору вздумалось обокрасть богатую квартиру, но для этого пришлось с огромным риском карабкаться на десятый этаж и драться с хозяевами, можно ли сей подвиг ставить ему в заслугу и считать героическим? Получается — можно… А в результате из Америки, Азии и Африки хлынули такие потоки богатств, что и не снились прежней Европе. И как раз они-то создали финансовые излишки, обеспечившие дальнейший расцвет Эпохи Возрождения. И образовали фундамент всей нынешней западной цивилизации.

Становление русской цивилизации шло иным путем. Если материальные богатства, накопленные Византией, утекли на Запад, то Москва унаследовала ее главное духовное богатство, православие. В период, которого мы коснулись в этой главе, на Руси воссияла слава Св. Сергия Радонежского и отзвенели мечи Куликовской битвы. При Василии I великое княжение Владимирское стало наследственным достоянием Московских князей, под их власть перешли Нижегородские и Суздальские земли. При Василии II Темном прокатилась по стране междоусобица с Шемякой. А при Иване III Русь сбросила остатки зависимости от ордынских ханов и превратилась в мощное централизованное государство, вобравшее в себя Новгород, Тверь, Пермь, Вятку. При Василии III умы волновал спор между “иосифлянами” и “нестяжателями”, были присоединены Псков, Рязань, Смоленск, Чернигов. Как Ивану III, так и Василию III римские папы предлагали королевские короны в обмен на переход в католичество, а германские императоры — в обмен на военный союз. Но перспективы войти в описанное выше “европейское сообщество” русских совершенно не соблазнили.

Чтобы понять расклад политических сил, сложившийся в Европе, нужно еще коснуться таких явлений, как Реформация и Контрреформация. В начале XVI в. турецкие завоевания и португальские “открытия” вызвали смещение торговых путей, что подорвало итальянский транзит в Средиземноморье. Но крупные банкиры смогли пережить этот кризис, оперируя ранее накопленными богатствами. Первенствовали в данном отношении флорентийцы — семейства Медичи, Сакетти, Барберини. Их состояния сколачивались разными путями. Скажем, основатель дома Медичи Козимо ограбил папу Иоанна XXIII, в миру известного как пират Бальтазар Косса. Когда над ним сгустились тучи, он передал богатства на хранение Козимо, а когда папу низложили, тот их не вернул. Зато сына Козимо флорентийцы уже звали “отцом отечества”. Эти банкирские дома распространили влияние на всю Европу, их должниками было большинство монархов. Финансисты захватили и такую “кормушку”, как “святой престол”, из их семей выходили теперь кардиналы, епископы, папы. И несмотря на упадок хозяйства Италии, расцвет ее культуры продолжался. Папы Лев Х Медичи, Климент VII Медичи окружали себя роскошью, привлекали скульпторов и художников.

Но в религиозной сфере подобный расцвет сказался катастрофически. Допустим, как относиться к изображениям святых, если моделями для них становились проститутки и чьи-то содержанки? При Александре VI ряд святых был написан с Лукреции Борджиа и Розы Ваноцци, с ее лицом была нарисована Мадонна в базилике Св. Петра в Риме. Рафаэль при росписях Ватикана изобразил самую дорогую куртизанку Империю, подружку нескольких кардиналов. А знаменитую “Сикстинскую Мадонну”, как и еще десятка два Мадонн и святых, писал с Маргариты Лути, более известной по кличке Форнарина, которая славилась крайним беспутством, а самого Рафаэля свела в могилу гипертрофированной похотью.

Там, где сюжеты Священного Писания оказывались слишком скромными для заказчиков, на выручку приходила антика. Кстати, восхищаясь сейчас в музеях шедеврами Возрождения, мы забываем, что в свое время львиная доля этих картин и статуй выполняла функции… вульгарной порнографии. Разве что не массового, а индивидуального производства. Вельможу, покупающего картины, интересовали в первую очередь телесные прелести “венер” и “аполлонов”, а мастерство художника ценилось лишь тем, чтобы прелести получше получились.

В высших слоях общества устои веры разрушались, какая уж тут вера? Кардинал Беллармино философски шутил — мол, поскольку среди пап встречается немало злодеев, то сам факт существования католической церкви есть чудо. Веру оставляли в удел “темному” простонародью. А ее вакантное место стал заполнять культ разума. Как раз с этим связано появление мыслителей-“гуманистов”, начавших подменять христианские ценности системой эгоцентризма. Вместо “схоластики” — цитирования и комментирования принятых на веру церковных трудов прошлого, приоритет отдавался собственным логическим построениям. Субъективным, но “изящным”. И оправдывающим стройными доказательствами образ жизни знати.

Но для подобного образа жизни Риму требовались и огромные средства — их приток от средиземноморской торговли иссяк, а банкиры опустошать свои кошельки не стремились. И изыскивались другие источники. В связи со строительством собора Св. Петра по Европе потекли продавцы индульгенций. Изначальный их смысл — после покаяния грешника заменить ему епитимью уплатой определенной суммы. Но теперь индульгенции стали продавать, как товар, отпускающий все грехи, прошлые и будущие. Утверждалось, будто “папа волен затворять двери ада и отворять двери в рай”. В “Книге податей Римского двора” была даже установлена специальная “такса святого престола” на любой грех. Так, отпущение священнослужителю за распутство “будь то с монахинями внутри или вне стен его монастыря или же с родственниками и ближними или же с девицами” стоило 36 турнуа и 9 дукатов. А если еще требовалось отпущение “за извращение и за прегрешение против естества”, то вдвое больше.