Вот бы Сэму научиться гадать!

Одно время мать таскалась к какой-то провидице. Отвалила кучу денег, желая выяснить, изменяет ли ей муж или нет. Лучше б родному сыну заплатила, он бы ей вывалил все, как на духу: где, когда и с кем его папаша отирается. Да только Сэм не станет растрачивать способности на всяких истеричных теток. Куда разумнее покупать лотерейные билеты и срывать джек-поты.

Точно! Это намного лучше, чем цирк!

Сэм самодовольно хмыкнул и оглянулся. До этого он не обращал внимания на дорогу и окружение – просто шел, куда ноги несли. Заблудиться он не боялся: лесок совсем маленький и весь исчерчен тонкими линиями тропинок, на которых рано утром и в уикенды легко встретить любителей пробежек, и в какую сторону ни двинешься, всё равно рано или поздно выйдешь на шоссе. Да и вообще, с облетевшей на зиму листвой, лес казался полупрозрачным и даже каким-то ненастоящим. Видно в нём далеко, захочешь – не потеряешься.

Посмотрев прямо перед собой, Сэм заметил яркое алое пятно. Даже не так – не заметил, а оно само бросилось в глаза. На одной из ветвей высокого кустарника сидел красный кардинал, вертел головой, беззаботно посвистывал, игнорируя незваного гостя. Будто специально выделывался. Или даже дразнил. Такой яркий, такой наглый!

Сэм не выдержал. Насупившись, поднял еловую шишку, которая так удачно подвернулась ему под ноги, со знанием дела подкинул, чтобы поймать в ладони, оценивая вес и примериваясь, и с вызовом посмотрел на птицу. Дура! Та ничего не поняла, по-прежнему беззаботно вертела головой, не воспользовалась щедро предоставленным ей временем. Значит, сама виновата.

Сэм прицелился и запустил шишку.

Чёрт! Промазал. Кардинал пронзительно чирикнул и вспорхнул с ветки, а Сэм сердито выдохнул, проводив его разочарованным взглядом.

Вот же тоска. Делать совершенно нечего, а придётся болтаться тут ещё полдня, до окончания уроков. До дома пилить далеко, денег на рейсовый автобус нет, да ещё начнут интересоваться, как вышло, что в такой час он раскатывает по городу. Большинство, конечно, не обратят внимания, но обязательно найдётся кто-то въедливый, борец за порядок, и примется нудеть: «Мальчик, а ты почему тут один? Почему не в школе?»

Как же его все достали!

Утром Сэма отвозил отец, а назад он добирался на школьном автобусе. Вот ведь тоже, зоосад на колёсах во главе с бабуином – толстой тёткой-водительшей, вечно буравящей Сэма полным недоверия взглядом! Но всё равно она глупая курица, ведь ей не удалось доказать, что это именно он на прошлой неделе прилепил пережеванную жвачку на тощую косицу впереди сидящей пигалицы. А нефиг той было всё время вертеться и визжать! У Сэма уже в ушах начало звенеть от издаваемых писков и в глазах рябить от нескончаемого мелькания её крысиного хвостика.

Ну и сегодня, когда автобус остановился у начала нужной улицы, рядом с толпой встречающих родителей, Сэм полез вперёд, старательно работая локтями, и опять какая-то мелкая плакса начала пищать и ябедничать. Но он, не обращая внимания на обезьяньи вопли водительши, проскочил в дверь, врезался в родительскую толпу, недовольно бормоча под нос, что он обо всех думает. И так еле протолкнулся, ловко увернувшись от руки чьей-то рассерженной мамаши, пытавшейся приструнить его, а тут ещё один придурок – копался в скутере прямо на пути. Раскорячился чуть ли не на весь тротуар, а когда Сэм проходил мимо – попятился, налетел, едва не опрокинув, и сам чуть не навернулся. Да точно бы навернулся, если бы не ухватился за чужую куртку. Дебил!

Сэм психанул. Подходящие к случаю, но не слишком благозвучные слова вылетели сами.

− Извини, − растерянно пробормотал парнишка.

− Да засунь ты свои извинения… − прорычал Сэм.

Недотепа никак не отреагировал, только верхняя губа его криво вздернулась, и мимика напомнила Сэму какого-то зверька.

Точно, дебил. Даже выругаться в ответ не может, не то, чтобы догнать и отвесить подзатыльника тому, кто младше и слабее его. Похоже, тот ещё хлюпик!

Сэм сделал несколько шагов в сторону, торопливо обернулся и показал парню средний палец, не заботясь о том, видит тот или нет.

Дома он привычно бросил свою куртку на стул в холле. Отец, конечно, начнёт орать, что сын снова развел срач и что его руки не отсохнут, если убирать одежду на место. Да и фиг с ним! Правда уже вечером Сэму пришлось резко изменить своё мнение: и по поводу того, куда девать куртку, и по поводу «фиг с ним».

Развалившись на кровати, Сэм тренировал интуицию, пытаясь не глядя угадать масть и достоинство случайной карты из колоды. Пока ничего не получалось, только один раз с мастью повезло. Именно повезло!

Мальчишка раздражённо пыхтел, отшвыривая карту за картой, и тут снизу донёсся вопль отца:

‒ Сэм! Ну-ка быстро иди сюда!

Начинается! Папаша наткнулся на разбросанные вещи, и теперь будет распаляться по мелочам, словно из-за подобной ерунды дом вот-вот развалится на части, никак не меньше.

Вздохнув, Сэм нехотя поднялся с кровати, неторопливо добрел до дверей комнаты и вышел к лестнице, ведущей на первый этаж.

− Ну чё ещё?

Отец держал возле уха мобильник. На лице раздражение, багровые пятна на щеках и вздувшиеся сосуды на шее.

Сэм настороженно замер. Как-то слишком для не убранной на место куртки. А отец, ещё пару раз недовольно прорычав в телефон, отбросил трубку и опять уставился на сына:

− Я кому сказал? Быстро иди сюда!

Наверное, гораздо лучше было бы отступить, запереться в комнате, а пока отец ломится в дверь, вылезти в окно на крышу веранды, спуститься вниз по решётке, плотно обвитой диким виноградом, и бежать. Неважно куда, главное – как можно дальше. Если бы с интуицией у Сэма к тому времени всё было в порядке. Хотя…

И она бы не помогла. А, может, как раз наоборот – подвела, прорезалась, когда не надо? Но вместо разумных мыслей привела за собой волну неуправляемого страха, накрывшую мгновенно, с головой. До трепета в едва не подогнувшихся коленках. До липких ручейков пота вдоль позвоночника.

− Папа, − пробормотал Сэм, с трудом ворочая языком.

− Сюда, сказал, − повторил отец сквозь стиснутые зубы. Уже не столь громко, но пробрало до дрожи.

Сэм вцепился в перила и послушно шагнул вниз, не в силах оторвать взгляда от перекошенного злобой отцовского лица.

− Ты был сегодня в школе?

Сердце Сэма провалилось в желудок, в горле моментально пересохло, но он всё-таки пролепетал:

− Да. Ты же сам меня отвозил.

− Как же тогда получилось, что никто тебя там не видел?

− Не знаю. Я был.

− Где? – проорал отец. Так громко, что у Сэма заложило уши.

Или это не от крика?

− В школе.