– Ни за что! Стану я еще относиться с уважением к мешку из тряпок и лоскутков.

– Если так, то в доме могут оказаться не только лоскутки, но и осколки, – сердито буркнула Марголотта.

– Почему же вы тогда не сделали ее хорошенькой? – осведомился Стеклянный Кот. – Я-то – красавец хоть куда и люблю посмотреть, как крутятся мои розовые шарики-мозги и бьется рубиновое сердце. – И с этими словами Кот подошел к высокому зеркалу и застыл перед ним, горделиво вглядываясь в свое отражение. Затем он снова заговорил: – А это лоскутное создание возненавидит себя, как только оживет. На вашем месте я бы сделал из нее швабру.

– У тебя испорченный вкус, – буркнула Марголотта, задетая за живое критикой Кота. – По-моему, моя Лоску тушка – очень хорошенькая, учитывая материалы, из которых я ее сшила. В ней больше цветов, чем в радуге, а ты не будешь спорить, что радуга очень красива.

Стеклянный Кот зевнул и потянулся на полу.

– Дело хозяйское, – сказал он. – Мне только жаль эту Лоскутушку, вот и все.

Оджо и дядя Нанди остались ночевать у Кривого Колдуна. Мальчик был этому рад, потому что надеялся посмотреть, как будут оживлять Лоскутушку. Стеклянный Кот тоже сильно поразил его воображение. Оджо хоть и жил в волшебной Стране Оз, но никогда до этого не сталкивался с волшебством. Там, дома, ничего волшебного не происходило. Дядя Нанди, который мог бы быть королем Жевунов, если бы те не объединились с другими народами и не признали Озму своей единственной повелительницей, удалился в лесную глушь со своим маленьким племянником, и они жили там как отшельники.

Если бы их заброшенный сад не перестал выращивать для них пищу, они бы и дальше жили в Голубом Лесу, но теперь они решили повидать мир, и первое же впечатление было таким сильным, что Оджо от возбуждения так и не сомкнул глаз этой ночью.

Марголотта прекрасно готовила и накормила их вкусным завтраком. Когда они ели, добрая женщина сказала:

– Теперь уж я не скоро снова примусь за готовку. После завтрака доктор Пипт обещал оживить мою новую служанку. Пусть вымоет посуду, подметет полы и вытрет пыль в доме. Господи, как это облегчит мне жизнь!

– Это и правда снимет с тебя массу забот, – согласился Колдун. – Кстати, я заметил, что ты брала из буфета банки с компонентами для мозгов. Какие же качества ты выбрала для служанки?

– Только самое необходимые для скромной девушки, – отвечала его жена. – Я не хочу, чтобы она стала такой же высокомерной, как Стеклянный Кот. Иначе она будет чувствовать себя несчастной и обделенной, ибо ее дело – помогать мне по хозяйству, а не распоряжаться.

Оджо с беспокойством выслушал эти слова. Он начал побаиваться, что без спросу подмешал к смеси, приготовленной Марголоттой, кое-что лишнее. Но теперь уже каяться было поздно: мозги были вложены в голову Лоскутушки, а прореха крепко зашита. Можно было, конечно, и сейчас признаться в содеянном, но Оджо боялся вызвать гнев Кривого Колдуна и его супруги. Ему показалось, что дядя Нанди видел, как он подмешал в мозги порошка из других банок, и не сказал ни слова. Но дядюшка вообще говорил только в самых необходимых случаях.

Позавтракав, все отправились в лабораторию Колдуна, где перед зеркалом на полу лежал Стеклянный Кот, а Лоскутушка по-прежнему сидела на скамье.

– Ну а теперь, – коротко сказал Кривой Колдун, – за дело. Сейчас будет совершено величайшее из чудес, на которое способен волшебник – даже в Стране Оз. В любой другой стране это и вовсе не возможно. Я думаю, оживление Лоскутушки должно проходить под музыку. Приятно сознавать, что первыми звуками, которые она услышит, будут аккорды прекрасной музыки. – С этими словами он подошел к граммофону, встроенному в маленький столик в углу, и стал заводить это устройство, а потом приладил большую золотую трубу.

– Музыка, которую впредь будет слушать моя служанка, – заметила Марголотта, – это в основном приказания ее хозяйки. Но я не вижу вреда в том, что ее появление на этом свете будет приветствовать невидимый оркестр. Потом мои распоряжения и указания его вполне заменят.

Граммофон заиграл веселый марш, а Кривой Колдун отпер шкаф и вынул золотую баночку с Оживительным Порошком.

Затем все подошли к скамейке, где сидела Лоскутушка. Марголотта и дядя Нанди стояли у окна, Оджо – сбоку, а Кривой Колдун расположился перед куклой, чтобы ему было сподручнее посыпать ее Порошком.

Стеклянный Кот тоже подошел поближе, чтобы поглядеть на занятное зрелище.

– Все готовы? – спросил доктор Пипт.

– Все готовы, – отозвалась его жена.

Тогда Кривой Колдун наклонился к Лоскутушке и потряс баночку. Из нее высыпалось несколько крупинок чудесного средства, и они упали на голову и руки куклы.

– Чтобы волшебство сработало, потребуется несколько минут, – заметил колдун, аккуратно посыпая куклу Порошком.

Но внезапно Лоскутушка подняла руку и выбила баночку из руки Кривого Колдуна. Баночка взмыла в воздух. Марголотта и дядя Нанди так испугались, что отскочили назад и столкнулись. Голова дяди Нанди задела полку, с которой опрокинулась банка с Окаменителем.

Кривой Колдун издал такой крик, что Оджо отпрянул в сторону. За ним, сжимая в ужасе свои тряпичные руки, отскочила и Лоскутушка. Стеклянный Кот спрятался под столом. В результате Окаменитель попал только на Марголотту и дядю Нанди. Волшебство сработало мгновенно. Они оба тотчас же застыли в тех позах, в каких были, когда на них пролилось зелье.

Оджо оттолкнул Лоскутушку подальше и подбежал к дяде Нанди. Он страшно перепугался за своего единственного друга и защитника. Когда он схватил его за руку, то почувствовал, что она холодна и тверда, как мрамор. В мрамор превратилась и длинная его борода. Кривой Колдун в отчаянии носился по комнате. Он умолял жену простить его, ответить ему, снова вернуться к жизни.

Лоскутушка быстро пришла в себя от испуга. Она подошла поближе и с большим интересом смотрела на людей. Затем она посмотрела на себя и засмеялась. Увидев зеркало, она подошла к нему и с удивлением стала разглядывать свою необычную внешность – глаза-пуговицы, зубы-бусинки, курносый нос. Затем, обращаясь к своему отражению, она продекламировала:

Что за чудо из чудес?

Кто там в зеркало залез?

Ах, какая пестрота!

Ах, какая красота!

Она поклонилась, и ее отражение тоже отвесило поклон. Затем она весело рассмеялась, после чего Стеклянный Кот выполз из-под стола и сказал:

– Я не удивляюсь, что ты над собой смеешься. Ты согласна, что у тебя жуткий вид?

– Жуткий? – удивилась Лоскутушка. – Да я просто прелесть! Я – диковинка, а стало быть, единственная в своем роде! В мире много загадочных, нелепых, смешных, забавных, уникальных существ, но я, видать, им всем дам сто очков вперед! Только бедняжке Марголотте могло прийти в голову создать такое странное существо. Но я рада, очень рада, что я – это я и не похожа ни на кого другого.