— Я все это знаю.

— Я не стану упоминать о том, что одно время вы вместе с мистером Бернини, ныне покойным, занимались хищением произведений искусства, — продолжил он.

— Спасибо.

— Тем не менее мне известно, что каждый год вы несколько раз посещаете Европу…

— Как торговец произведениями искусства, я посещаю различные галереи и музеи, принимаю участие в выставках и аукционах, встречаюсь с художниками и коллекционерами, но в этом нет ничего противозаконного. Полагаю, вам известны даты и пункты назначения всех моих поездок?

Он пожал плечами:

— Все это совершенно не важно. Я просто пытаюсь заложить основы нашего сотрудничества.

— Лучше скажите прямо, что вам от меня надо.

— Вопрос достаточно щекотливый, — сказал он, — но у вас есть опыт службы в разведке. Кроме того, вы умеете не привлекать к себе излишнего внимания…

— Нет! — воскликнул я и вскочил на ноги. — Я не буду шпионить для вас!

— Я не сказал ни слова о шпионаже, — заметил он. — Но, судя по вашей реакции, вы считаете это постыдным занятием. — Вздохнув, он достал из-под папки лист бумаги. — Нет, я не прошу вас стать шпионом, — сказал он, рассматривая документ. — И по понятным причинам болезненно реагирую на такое отношение к данному термину. Подобное представление о нашей работе ошибочно, поверьте мне. Впрочем, оно вполне объяснимо, если вспомнить, чем пичкают людей со страниц газет и с экранов кинотеатров и как антикоммунисты пытаются найти врага за каждой дверью. Позвольте зачитать вам то, что сказал однажды о шпионах и изменниках Гарольд Макмиллан.[2] Я полностью с ним согласен и часто цитирую это высказывание, чтобы поднять настроение, когда дела идут скверно или появляется похожий на вас человек, который аналогичным образом реагирует на предложение сотрудничать с нами. Так вот, послушайте: «Переход на сторону противника кого-либо из отдела политики не имеет особого значения, — процитировал он. — Что именно он может передать? Несколько правительственных меморандумов, которые никогда не отличались особенно тщательным освещением какого-либо вопроса… Самым опасным видом шпионажа является технический, касающийся какой-нибудь машины, какого-нибудь усовершенствования, но сколько времени это прослужит — год в лучшем случае? Лично я считаю важность проблемы преувеличенной».

Он положил лист бумаги обратно под папку и вздохнул.

— Все, довольно о шпионаже. Если бы я был руководителем шпионской сети, мистер Уайли, то сообщил бы вам, что предложение намного превышает спрос. В ваших услугах я бы не нуждался — нанял бы профессионала. Макмиллана я процитировал вам в назидание. Шпионаж — безрадостное, скучное, неинтересное занятие, а я хочу предложить вам нечто более изысканное.

Я сел.

— Продолжайте.

Он кивнул.

— Помимо обстоятельств, касающихся лично вас, о которых я уже упомянул, существует вероятность, правда достаточно призрачная, что вы обладаете еще одним весьма полезным качеством. Думаю, доктор Бервик все вам объяснит. — Он посмотрел на своего коллегу.

— Я статистик, — устремил на меня взгляд Бервик. — Много лет назад я участвовал в проекте, финансируемом военным ведомством, двумя научными обществами и крупной страховой компанией. Военных интересовал потенциал выживаемости. Почему Оди Мерфи[3] выходит из многочисленных боев практически невредимым, в то время как рядом с ним погибают более сильные и, возможно, более умные? Почему Эдди Рикенбакер[4] вышел целым и невредимым из ряда смертельно опасных ситуаций? Наша группа занималась изучением таких людей с психологической и физической точек зрения в надежде определить факторы, которые лежали в основе подобного везения или счастливой судьбы, называйте как угодно. Страховая компания, напротив, интересовалось аналогичной информацией, но с точки зрения предрасположенности к происшествиям. Эти два подхода, судя по всему, являлись частью чего-то целого, чем бы это целое ни являлось, поэтому возникло совпадение интересов. По завершении проекта и после передачи наших окончательных отчетов данная организация, — он бросил взгляд на Коллинза, — предложила некоторым членам команды продолжить исследования под своим покровительством.

В этот момент зубчатые колеса наконец пришли в движение, и я вспомнил, кто такой этот доктор Бервик.

— В итоге вы нашли то, что искали? — спросил я.

Он снова посмотрел на Коллинза, а тот отрицательно покачал головой.

— Я не имею права говорить об этом, — сказал он.

Мысли метались в моей голове, как рикошетирующие пули в котельной.

— Но у вас есть основания полагать, что это каким-то образом связано с хромосомами? — поинтересовался я.

После нескольких секунд напряженной тишины ответил Коллинз:

— Быстро соображаете. Но я полагал, что вы не общаетесь с братом.

— Все верно, — сказал я. — Но общались, когда он учился в аспирантуре, и я помню, что он рассказывал о каком-то безумном эксперименте, за участие в котором ему платили полтора доллара в час. Одним из руководителей был профессор Бервик. Вас уже тогда нельзя было назвать худеньким, не так ли, доктор?

Он снял очки, протер, посмотрел сквозь них на свет, надел и убрал носовой платок в карман.

— Да, — ответил он. — У нас это в роду.

— Понятно, — сказал я. — Вы обманом убедили этих милых бюрократов в том, что вам удалось сделать какое-то открытие. Вполне логично предположить, что в качестве доказательства достигнутых успехов вы использовали моего брата. Так почему бы не поручить решение этой вашей щекотливой проблемы ему?

Бервик уже открыл рот, но громкий вздох Коллинза помешал ему ответить.

— Мистер Уайли, — заявил он, — вы совершенно правильно догадались: о вас мы узнали от вашего брата, можете похвалить себя за проницательность. Все, кто участвовал в эксперименте на начальных стадиях, заполняли анкеты, одним из пунктов был список родственников. К эксперименту, даже на этих ранних этапах, допускались только люди, предрасположенные к несчастным случаям, или люди, которым, по их утверждениям, удалось несколько раз чудесным образом избежать большой беды. Предполагался контакт с их родственниками с целью выявления и у них подобных качеств. В данном аспекте исследования не проводились, так как проект преждевременно закрыли. Поддержка правительства была прекращена в период уменьшения бюджетных средств, а страховая компания, получив предварительные отчеты, потеряла всякий интерес к нашим исследованиям. Мы, взяв осуществление проекта на себя, решили проверить родственников по рекомендации участвовавших в нем биологов. Именно в результате этой работы мы составили список ваших побегов и чудесных спасений. Не буду их перечислять, потому что боюсь услышать ответ: «Я все это знаю».