Крыс быстро побежал по земле в сторону моста, пробуя носом воздух, он наворачивал круги, бегал вперёд и назад, словно искал что-то. Ада стояла, скрестив руки, и жадно следила за всеми его действиями. Наконец крыс определился с направлением и бросился под арку. Встав у каменной кладки, разрушенной местами временем, он приподнялся на задние лапки, передними упёрся в стену и запищал, прерывисто и громко.

– Здесь? Ты уверен, Гадриэль? – тяжело дыша, склонилась к нему Ада.

Крыс продолжал пищать, словно сигнализация в автомобиле, и Ада довольно кивнула:

– Хорошо.

Она расстегнула платье, и шёлк легко скользнул вниз по бёдрам. В одних туфельках, совершенно обнажённая, отбросив сумочку в заросли бузины и репейника, она шагнула вперёд. Стройное, подтянутое тело отразилось в речной глади, исказившись от поднявшегося внезапно ветра, что пустил рябь по воде, бёдра грациозно качнулись в такт маленькой упругой груди, зелёные глаза вспыхнули огнём, девушка крепко сжала пальцы рук и встала вплотную к поверхности каменной арки, что была покрыта каплями влаги и скользкими зеленоватыми водорослями. Ноги её почти по колено ушли под воду. Гадриэль цепко держался за плечо хозяйки, и усы его нервно подёргивались.

– Давай, открывай нам вход, Гадриэль, – сдавленным шёпотом сказала Ада, и, раскинув руки, прижалась спиной к арке.

Что-то необъяснимое начало происходить в эти минуты. Поверхность моста начала колебаться, словно растворяясь в дымке тумана, подул ветер, вода забурлила и машину, что проезжала в этот момент сверху по мосту, резко повело в сторону. Лишь в самый последний момент водитель успел выкрутить руль обратно, и, выехав за пределы моста, остановил машину и, выйдя на обочину, закурил.

– Чёртово место, – пробормотал он.

Тело Ады, стоявшей внизу, под мостом, стало полупрозрачным, задрожало, а после и вовсе пропало, словно стена всосала его в себя, как в подтаявшее сливочное масло. Всё стихло.

***

Уже смеркалось, когда Ада с Гадриэлем на плече, бодро шагала по тротуару к своему дому, в её пружинистой, летящей походке чувствовалась такая энергия, которой хватило бы, пожалуй, для освещения целого микрорайона. Сладкой парочки на скамейке не было, и вахта была пуста, видимо, иногда старушки всё-таки расходились по домам. Ада усмехнулась. В одном из тёмных окон показалась, вынырнув из-за шторы, полная низкая фигура Петровны, уставилась исподтишка на Аду, проводила её взглядом до подъезда, а затем так же медленно вернула штору на место.

***

Новый рабочий день начался с суматохи, впрочем, как и всегда. Поступила пациентка с открытой язвой желудка, рвота кровью, сильнейшие боли. Из приёмного сразу подняли наверх, в операционную. Оперировал Анатолий Иванович, войдя в стерильную зону и увидев у стола Аду, он удовлетворённо улыбнулся. Значит всё пройдёт хорошо.

За эти два месяца, что новенькая работала в их отделении, не умер ни один человек, хотя к ним везли самых тяжёлых, практически семьдесят процентов больных поступали экстренно, по неотложке. В таком же соседнем отделении за это время ушло пять человек, несмотря на все старания врачей. Здесь же, в отделении, где работала Ада, всё было отлично. Все хирурги хотели оперировать именно с ней. Они давно подметили, что если она ассистирует на операции, то даже самый безнадёжный, казалось бы, пациент непременно выживет. Никто не мог объяснить этого логически, но каждый радовался такой статистике. Главный уже два месяца выписывал всему коллективу, пусть небольшие, но премии за отличное выполнение плана.

– Ада, как вам это удаётся? – спросил усталый Анатолий Иванович после удачной операции.

– Что именно?

– У нас все живы, к счастью, – ответил Анатолий Иванович, – Все пациенты выживают. Все, на операциях которых работали вы.

Он многозначительно посмотрел на Аду.

Она поправила повязку на лице, пожала плечами, рассмеялась:

– Дело вовсе не во мне, это какое-то совпадение.

– А мне так не кажется, – задумчиво протянул пожилой доктор, – Уж я-то за свою жизнь всяких видел и знаю, кто безнадёжен, а кто нет. Но теперь я и не знаю, мои прогнозы не сбываются.

– К счастью, конечно, к счастью! – поправился он, спохватившись, – Я безумно рад всему этому, хотя и не совсем понимаю, что в отделении происходит.

– Извините, Анатолий Иванович, мне нужно накрывать новый стол, у нас через двадцать минут следующая плановая.

– Да-да, конечно, работайте, – кивнул хирург, задумчиво глядя в спину удаляющейся медсестры.

Глава 6

Петровна уже несколько минут стояла в палисаднике под окном квартиры Ады, спрятавшись в вишнях, и пристально наблюдая, что происходит за стеклом. На город уже опустились сумерки, вечерний август был тёмен и свеж. Ветерок, уже по-осеннему прохладный, холодил голые лодыжки Петровны, одетой в короткие бриджи. Однако она этого даже не замечала, во все глаза глядя на то, что происходило там, за окном. А наблюдать было за чем, в квартире творилось нечто невообразимое, а эта бесстыжая квартирантка даже не удосужилась прикрыть шторы.

На полу большой комнаты, абсолютно обнажённая сидела Ада, в окружении множества чёрных гнутых свечей, пламя их колебалось от её резких движений и плясало по стенам, создавая причудливые, жуткие тени, похожие на рогатые рожи. Рядом с девушкой, на полу, стояла глубокая миска, наполненная до краёв чем-то тёмным, похожим на…

– Кровь?! – словно током вдруг пронзила Петровну страшная догадка, – Она что же, сатанистка? А мы-то думали, что она обычная гулящая девка, как вся эта молодёжь, а тут всё, оказывается, гораздо хуже. Мамочки мои, что творится-то! Сейчас же надо рассказать всё Кузьминичне… Вот только досмотрю до конца.

И она вновь припала жадным взором к светящемуся прямоугольнику окна.

Ада, раскачивалась из стороны в сторону, глаза её были прикрыты, а руки безвольно висели плетьми вдоль тела. Её мерзкий крысёныш бегал вокруг с какой-то сумасшедшей скоростью, удивительным образом не врезаясь в ту миску с непонятным содержимым.

– Бр-р-р, – Петровну передёрнуло, – Какая же гадость. Да что тут такое творится? Может полицию вызвать? Хотя… что я им скажу? Ладно, поглядим, что эта сатанистка ещё выкинет.

Тем временем крыс замер, встал столбиком, словно прислушиваясь к чему-то, повёл носом, затем выбежал из круга, но, добежав до стены, к огромному изумлению Петровны, не свернул, а понёсся, не сбавляя скорости, наверх. Петровна выпучила глаза. Добежав до потолка крыс побежал по нему, а затем вернулся на пол, завершив круг.

Задняя часть комнаты, словно бы отгороженная прочерченной крысом окружностью, заколебалась, воздух за ней начал колыхаться и мутнеть, а Ада всё так же раскачивалась на полу, сидя лицом к окну, наклоняясь всё ниже и ниже, рыжие волосы уже касались пола, и Петровна подумала, что сейчас эта ненормальная точно расшибёт лоб, как внимание её вдруг отвлекло какое-то движение на заднем плане, замеченное краем глаза.

Из темноты прихожей в отрытую настежь дверь комнаты вдруг поползло нечто чёрное, как смоль, похожее на густой, клубящийся туман. Оно двигалось медленно, выпуская огромные ложноножки и перекатываясь в них целиком, а в самой глубине его мерцали два красноватых огонька, похожие на угли в печи. Медленно, но верно создание приближалось к Аделаиде, а та даже не поворачивала головы.

Крыс встал между тьмой и хозяйкой, приподнявшись на задние лапки. Тьма же, дойдя до круга из свечей, растеклась вокруг, попыталась выпустить свои ложноножки внутрь, но не смогла, и тут вдруг Ада открыла глаза, они были пустыми и совершенно белыми, словно кто-то взял ластик и стёр зрачки. Она взяла в руки миску, что стояла у её ног и протянула тьме, та подобралась, изогнулась, сгустилась, и… Петровна увидела, что красные огоньки оказались двумя маленькими глазками, под которыми образовалось подобие рта – длинная узкая щель, без губ и зубов.

Тварь выгнулась над миской, и, приоткрыв пасть, высунула длинный, змееподобный язык, раздвоенный на конце, а затем опустила кончик в миску. Попробовав содержимое, которое, по всей видимости, пришлось ей по вкусу, тварь с жадностью принялась