Экскурсовод в уголке Дурова говорила, что точное время и постоянный порядок действий очень важны для дрессировки животных. А Ринка, вдохновленная результатами кормления, решила теперь кошек дрессировать.

— Как дрессировать-то? — спросил Борька, про которого она вспомнила только на следующий день.

— Ну, как? Сначала я буду дрессировать их идти на мой голос, а потом — жить в ящиках, а не в подвале.

Идти на Ринкин голос кошки научились очень быстро. Ринка приходила под окно со своим кулечком, заглядывала в отдушину и кричала в темноту:

— Черныш! Серушка! Обедать!

Кошки появлялись незамедлительно. Не всегда из подвала. Ринка едва успевала повернуться, а они уже были сзади, громко мяукали и терлись о ноги.

Но спать в ящиках, несмотря на мягкую подстилку и очевидный уют, они не хотели.

— Может, им дует? — предположил Борька. — Вон тут щели какие!

Целый день Ринка с Борькой выкапывали из-под снега пучки сухой травы и засовывали в щели между досками ящиков. Потом траву навалили на «крыши», застелили газетами и сверху положили большую тряпку. Тряпка свисала над входом в ящик, как полог.

— Прямо шалаш настоящий, — восхитился Борька.

И Ринка удовлетворенно заметила:

— Если бы я была кошкой, я бы жила только здесь.

Но кошки ее мнения не разделяли.

Тогда Ринка придумала раскладывать кусочки мяса внутри ящиков. Кошки на минуту засовывали голову в ящик, вытаскивали еду на асфальт и быстро съедали.

— В дрессировке главное — терпение, — убеждала Ринка Борьку.

И когда Черныш иногда усаживался посидеть на ящике сверху, она считала это шагом к намеченной цели.

Скоро в обществе кормления кошек появились новые члены красивая девочка Таня с длинной толстой косой (по предложению Борьки) и некрасивая, но добрая девочка Тамара (по предложению Ринки). Они теперь тоже приходили под окно и помогали сдавать бутылки.

— Посмотрите, как Серушка и Черныш подходят друг другу, — говорила Таня. — Если бы они поженились, у них получились бы красивые дети.

Она отбрасывала косу за плечо, и Борька почему-то краснел.

— Кошки не женятся. Что они, люди, что ли?

— Очень даже женятся, — говорила Таня. — У них даже кошачьи свадьбы бывают.

— Может, они и кольца друг другу дарят, и в ЗАГСе расписываются? — ехидничал Борька. Но Таня снова отбрасывала косу уже за другое плечо — и игнорировала Борькины замечания.

— А мне бабушка рассказывала, что черная кошка перебежала ей дорогу, и она ногу сломала, — говорила Тамара. — Надо было плюнуть, а бабушка не плюнула. Пошла и сломала.

— Черныш не кошка. Он самец, — сердилась Ринка. — И все это суеверность. Вредные слухи. Что-то я ничего себе не сломала.

— Мало времени прошло, — вздыхала Тамара. — Так что ты лучше на всякий случай поплюй.

Потом прошлась туда-сюда, погладила Черныша и тихонечко затянула: «Жил да был черный кот за углом…»

Ринка с Таней тут же подхватили: «И кота ненавидел весь дом. Только песня совсем не о том…» Это была любимая Ринкина песня и любимая песня всех во дворе.

Борька подобрал палку и стал стучать по ящику в такт песне.

И хотя на морозе петь вредно и можно простудить горло, жить было очень хорошо.

* * *

Черныш и Серушка не поженились. Сначала куда-то исчезла Серушка. А потом выяснилось, что Черныш вовсе не самец, хотя и одет «по-мужски», во все черное.

Во дворе появился большущий пушистый белый кот, не оставляя никаких сомнений по поводу того, кто здесь самец. Кроме размеров, кота выдавали нахальные повадки и беззастенчивое поведение. Он сразу же завладел вниманием бедного Черныша, которого срочно пришлось переименовать в Чернушку. Имя Чернушка, как и Черныш, тоже принадлежало известному литературному персонажу, но так звали не кошку, а одну знаменитую курицу. Делать, однако, было нечего. Да и Чернушке теперь было абсолютно все равно, как ее зовут.

Целыми днями кошка сидела на снегу, на проплешине между кустов, и смотрела вдаль. А напротив сидел белый кот. Иногда кот вскакивал и пытался напасть на Чернушку. Та убегала, но недалеко и только для того, чтобы снова усесться и уставиться в пространство.

«Чернушка, Чернушка, кс-кс-кс! Иди сюда», — пыталась отвлечь ее Ринка. Но Чернушка потеряла всякий интерес к Ринке, Борьке, Тане с Тамарой — и даже к гуляшу. Наверное, сошла с ума — оттого что этот наглый кот к ней привязался. А потом появился некто тощий, ободранный, неопределенного цвета, с огромной головой и неполным комплектом ушей.

Тощий тоже уселся напротив Чернушки и уставился на белого кота. Он смотрел, смотрел, смотрел, а потом из его тощего живота родилось нечто, напоминающее вой сирены и плач ребенка одновременно:

— Мрр-р-у-а-а-а-у!

На самой высокой ноте, когда барабанные перепонки у Ринки уже готовы были лопнуть, тощий бросился на белого.

Белый бросился бежать. И непрочные Ринкины представления о том, кого считать настоящим самцом, снова пошатнулись. А серый, загнав противника на липу, вернулся и уселся напротив Чернушки.

На третьем этаже распахнулось окно.

— Хулиганство какое! — кричали сверху. — Устроили тут притон, глаз сомкнуть не дают. Я вам покажу кошачий концерт!

Вода выплеснулась мимо. Кошки немного сместились в сторону, вновь расселись по местам и завели свои истошные песни. Дома Ринка спросила у бабушки, что такое притон.

— Это место, куда приходят солдаты, матросы и разбойники, чтобы пить водку и общаться с женщинами легкого поведения. С проститутками, которые продают себя за деньги, — уточнила бабушка.

Про проституток Ринка знала от Тамары и Толика Мозглякова. Но почему у них было «легкое поведение»? Ринка ни с кем не успела это обсудить, потому что на следующий день наступили каникулы. И ее отправили к бабушке Соне, маме бабушки Ани.

* * *

Ездить к бабушке Соне Ринка не любила. У всех других счастливых детей бабушки жили в деревне, а у Ринки — в каменном мешке. Делать там было совершенно нечего. Гулять тоже было не с кем: никого во дворе Ринка не знала. К тому же на следующий день после приезда у нее заболело горло и потекло из носа. Бабушка Соня этому даже немного обрадовалась, потому что тоже совершенно не знала, что делать с Ринкой. А теперь Ринку можно было лечить. Бабушка Соня уложила ее на свою высокую кровать с деревянными спинками, накрыла самым теплым одеялом и вызвала врача. Врач пришла, потыкала Ринку холодной трубочкой и прописала постельный режим. Чтобы Ринка не умерла от тоски, бабушка Соня разрешила ей играть «в духи».

На трюмо стояли разные пузырьки — полные и почти пустые. Некоторые лежали в красивых коробочках, выстланных шелковыми тряпочками, — как в постельках.