чайник, микроволновка, еще какой-то прибор — на полу даже стояла коробка. На подоконнике заряжался планшет. Кира вздрогнула и на какой-то момент подумала, что напрасно пришла.

Вся эта техника была слишком похожа на краденую.

Вода перестала течь, хлопнула дверь, и из ванной вышла довольно молодая еще, невысокая женщина в растянутых трениках и безразмерной футболке. В руках она держала сердитого кота, завернутого в полотенце.

— Здравствуйте, — растерянно, но четко сказала Кира.

— Здравствуйте, — женщина улыбнулась. — Вы ко мне? Сейчас я приду.

Говорила она почти без акцента. Кот в ее руках сопротивлялся и шипел. У него была светлая голова и забавная темная мордочка — совсем как у котенка Гава из старого мультфильма.

Кира снова осталась одна. Ей было не по себе, но она решила, что бессмысленно обращать внимание на странную технику, и просто села. В конце концов, она не собирается сдавать Юлию полиции. Хотя...

— Я вас слушаю.

Юлия вернулась и встала у двери. Видимо, поняв, что Кира чувствует себя неуютно, она прошла в кухню и села напротив.

— Я мама Лени, — сказала Кира, ощущая, что краснеет. Хотя что стыдного было в том, что она пришла говорить о сыне? Что она пришла защищать своего сына? — Вы вызвали полицию... тогда.

Юлия поджала губы.

— Я просто хочу разобраться.

— Я слышала крики, — не слишком охотно признала Юлия. — Но я бы не стала звонить, если бы не бабушка. Она испугалась. Ей было лучше слышно то, что происходит. Я, знаете ли, была немного занята.

Юлия заметно нервничала.

— Вы действительно считали, что мой сын насилует эту девушку? — с иронией спросила Кира. — Или поверили словам старухи?

— Я не делала выводов, — возразила Юлия. — Я позвонила, назвала адрес и сказала, что в квартире, похоже, серьезная драка и девушка сильно кричит. Бабушка сказала, что ей колотят в стенку. Я вообще не ожидала, что они приедут.

— Вы понимаете, что вы сделали?

— Я?

На лице Юлии было написано непередаваемое удивление.

— Вы. Вы сделали из моего сына преступника. — Кира говорила, чеканя каждое слово. — Вы и эта старуха, которая нас ненавидит. Вы вроде бы взрослая женщина, а поверили бабкиным бредням.

— А полиция? — спокойно парировала Юлия. — Полиция, насколько мне известно, обнаружила избитую девушку, изнасилованную, и у нее была разбита голова. Я понимаю, я для вас просто «чурка немытая», а полиция, вероятно, вся куплена и «рубит палки». Но объективность — не самое скверное качество. Вам стоит почаще к ней прибегать.

Кира опешила. Удивила ее не прямота мигрантки без регистрации, а то, как она говорит.

— Удивлены? — Юлия усмехнулась. — Записали меня в нищие беженки? Я профессор. Востоковед. Приглашена в очень крупный вуз. У меня отсутствует российское гражданство, но все документы оформлены надлежащим образом. Как вы понимаете, мне нечего с вами делить. И я считаю, что выполнила свой долг. Единственное, в чем я могу себя упрекнуть, так это в том, что мне стоило прислушаться к происходящему раньше. Возможно, тогда бы мне удалось предотвратить совершенное вашим сыном. И поверьте, с этим знанием мне жить теперь нелегко. У меня тоже растет дочь.

Кира поняла, что они не смогут договориться. «Тоже растет дочь...»

— Послушайте... — начала она. Весь запал ее куда-то пропал. — Я не хочу вас лично ни в чем обвинять. Просто... я не знаю, не знаю зачем. Что мне делать. Вы, может быть, хотели как лучше.

Кира говорила опять совершенно не то и не так. И что эта Юлия в самом деле не могла ничего толком знать. А как бы поступила она, Кира, зная, что в соседней квартире драка? И что там кричит... да хотя бы вот дочь этой Юлии?

— А что вам сказала старуха?

— «Убивают, там убивают», — Юлия поморщилась, то ли вспомнив тот вечер, когда Кира уехала к матери в пригород, то ли тому, что Кира отнимала ее драгоценное профессорское время. — Она пыталась сама позвонить, только не так набирала номер.

В кухню вошел обсохший кот, требовательно мяукнул, покрутился возле ног Юлии, прыгнул на свободную табуретку и уставился на Киру круглыми глазищами.

— В чем-то я вас понимаю, — продолжала Юлия. — В том, что твой ребенок на такое способен, лучше не убеждаться никогда. Но я понимаю вас только как мать, которая так ошиблась.

— Почему вы считаете себя вправе меня учить? — тихо прошипела Кира и встала.

— И не думала. — Юлия оставалась все такой же спокойной, и Кира второй раз вспомнила следователя, решив, что они-то уж точно нашли бы общий язык. — Просто поставила себя на ваше место.

— На моем месте, — Кира с трудом сдержалась, чтобы не закричать, — вы не будете никогда.

Юлия даже не поднялась, чтобы ее проводить, и Кира нащупала в темной прихожей дверную ручку и выскочила на площадку.

Здесь было все без сомнений: одна дура повелась на истерику дуры другой. Возможно, что Кира тоже поддалась бы старухиной панике. Крики, драка...

Кира прислонилась спиной к прохладной даже в такую жару стене. Крики, драка. Что, если полиция увидела только часть? Что, если на самом деле все было совсем не так?

Глава пятая

Кира вошла в квартиру с бешено колотящимся сердцем. Такая простая и очевидная мысль не приходила ей в голову раньше, хотя и в материалах дела, и в рассказе Юлии было слишком много... неясного? Неправдоподобного?

Кира старалась не курить, но сейчас, украдкой, озираясь, словно ее могли заметить мать или отец и выругать, как девочку, а потом еще и побить, достала из верхнего ящика стола непочатую пачку сигарет. Она и сама не могла сказать, когда ее купила и зачем — скорее всего, у кассира не было сдачи, а может, проходила какая-то рекламная акция, да и за все время следствия ее не тянуло закурить ни разу. Сейчас она, разгоняя рукой и взахлеб заглатывая едкий горячий дым, судорожно вспоминала все, что знала.

Немного. Потому что следователь прошелся по самым верхам, увидел какие-то факты, которые ему показались неоспоримыми.

Старуха прибежала к Юлии. Не могла позвонить? Возможно, Кира знала, что с мобильного телефона полиция точно не «02», но назвать правильный номер затруднялась. Что к Юлии, понятно: Кира и сама не стала бы ломиться в