Крис

— …Таким образом, очевидно, что предлагаемая реорганизация позволит уже через год сэкономить не менее двадцати процентов от нынешних затрат. И это притом, что за счет упрощения процесса производительность повысится почти вдвое. А теперь, — Крис блеснул неотразимой улыбкой, — я с радостью отвечу на ваши вопросы.

Артур Соммерс с удовольствием слушал выступление своего протеже. Речь гладкая, четкая и в то же время живая — как раз то, что нужно для того, чтобы эти старые перечницы согласились утвердить предложение. Он мысленно усмехнулся: кого он называет старыми перечницами? Некоторые из них моложе, чем он сам. Но он в свои пятьдесят семь понимает необходимость изменений, а они — нет, даже те из них, кому едва перевалило за сорок. А изменения нужны. Гигантский механизм еще работает, доходы, как и прежде, исправно раз в квартал радуют акционеров. Но на горизонте маячат новые технологии. Новые подходы. Новые способы. Новые, новые, новые… И если компания сейчас же, немедленно не перестанет почивать на лаврах, то через пять лет ее просто сметут, несмотря на многомиллионные прибыли. Сметут, как в свое время они смели других. Сметут, растопчут и пойдут дальше прямо по чавкающему месиву. Остановка на месте — это смерть. Отсроченная, но верная смерть.

И все же они этого не понимают. Не хотят понимать. Ведь изменения — это риск. Это уменьшенные доходы. Это отход от накатанной колеи. И все ради чего? Для того чтобы противостоять каким-то молокососам? Что с того, что за этими молокососами будущее? Сомневающихся слишком много. И сидят они слишком высоко. Десять лет назад он просто пришел бы к Филу и все объяснил. Фил бы понял. Он всегда все понимал, поэтому и смог поднять компанию в такие заоблачные выси. Но Фила уже восемь лет как нет в кресле президента. И два года как нет в живых. А в кресле сидит случайный человек, который умеет управлять, но который начисто лишен того, без чего нет настоящего лидера — истинной, животной способности чувствовать опасность задолго до ее появления. И хотя машина, отлаженная за много лет Филом, несется в пропасть, никто не хочет это понимать.

Но у искусного бойца всегда есть в запасе несколько уловок. Например, вот такая реорганизация. Небольшой масштаб, малый риск, большие дивиденды. И никакой связи со смутными опасениями. Ее вполне можно и утвердить. Почему бы и нет? Особенно если придумал ее такой напористый, обаятельный и уверенный в себе молодой человек.

Это позже станет ясно, что этот сравнительно небольшой проект наряду с тремя-четырьмя ему подобными — часть большого плана. Плана, который неукоснительно, неизбежно покажет, что без изменений им не выжить. Все, даже самые закоснелые из них, поймут, что надо действовать. И кто-то должен будет стать во главе этих грандиозных изменений. А кому же еще это под силу, как не тому, кто целых три года назад говорил об их необходимости. И тогда мы еще посмотрим, кому лучше подходит кресло президента. В конце концов, это определяет совет директоров, а мнение этой группы может и измениться. Если, разумеется, к этому правильно подойти. А для этого нужен Крис и такие, как он.

Обаяшка — так назвала Криса жена Соммерса, когда впервые увидела его на праздничном вечере. Он и был обаяшкой. Женщины таяли в его присутствии. Высокий, крепкий, с открытым приятным лицом, уверенный, несущий в себе неисчерпаемый запас энергии, с этой красивой, плакатной улыбкой. Эдакий символ мужской привлекательности. Но когда Соммерс стал присматривать себе подходящего человека, он остановился на Крисе не из-за обаяния, которое тот распространял вокруг себя. Точнее, не только из-за него. Обаяшек в компании было много. И добрая половина могла неплохо говорить. Но, в отличие от большинства из них, Крис обладал еще одним неоценимым качеством — холодным, цепким умом. Он на лету схватывал то, на что другие тратили дни, и с полуслова понимал намеки. Он умел делать именно то, что от него ожидалось, даже если пожелание не было высказано напрямую. Он был идеальным кандидатом на требующуюся роль. Соммерс не раз сравнивал Криса с самим собой двадцатилетней давности. И сравнивая, каждый раз не забывал напоминать «обаяшке» о разделявшей их огромной дистанции. Он знал, что без этого Крис может стать опасен.

— Молодец, — сказал он, когда Крис сошел с трибуны. — Отлично выступил. Про налоги это ты, конечно, зря… Но ничего, я заглажу потом. А в остальном хорошо. Кстати, у тебя сколько сейчас человек в подчинении?

— Сто двенадцать, — без запинки ответил Крис.

— Подходит, подходит… А сколько лет ты у нас?

Крис на минуту задумался.

— Пришел в марте… Четыре года и два месяца.

— Хорошо… Начинал как начальник?

— Нет. Специалист по маркетингу.

Соммерс выдержал паузу. Крис, как обычно, смотрел на него прямым открытым взглядом. Он уже неоднократно показывал, что умеет обходиться без лишних вопросов.

— Мне сообщили об одном нестандартном курсе для менеджеров, — сказал, наконец, Соммерс. — Нужен кто-то вроде тебя. Вещь в наших краях новая, но звучит заманчиво. Занимает неделю. Думаю, тебе стоило бы съездить.

Он вопросительно взглянул на Криса.

— Разумеется, — сказал тот. — Большое спасибо за доверие.

Соммерс кивнул.

— Зайдешь утром за бумагами. А сейчас мне надо поговорить с коллегами. Как бы они не разволновались из-за этих налогов.

Крис понимающе склонил голову.

— Зайду непременно. До завтра.

— До завтра, — отозвался Соммерс.

Все-таки я его правильно выбрал, думал он, направляясь к группе оживленно разговаривающих «перечниц».

Как будто я не знаю, что с налогами все было в порядке, думал Крис, идя к себе. Но если старикану нравится показывать, что он главный, пусть себе тешится. Пока он мне гораздо нужнее, чем я ему. Всему свое время.

Алекс

— Семь! В-восемь… Де-е-евять… Давай, давай, давай, еще раз, жми… Ну! Десять!

С лязгом, гулко раскатившимся по огромному залу, штанга легла на стойки. Алекс сел на скамье, переводя дыхание и с удовольствием чувствуя, как кровь распирает мышцы. Он очень любил это ощущение после последнего подхода, когда кажется, что перенапрягшиеся мускулы окаменели и вот-вот прорвут кожу.

— Справился, — уважительно сказал Дэн. — А я думал, с этими двумя блинами не потянешь.

Алекс оглянулся на массивную штангу. Парень на соседнем тренажере взирал на нее с заметным уважением. Впрочем, было неясно, относилось ли оно к штанге или же к двум внушительным фигурам, беседующим возле нее.

— Ничего, — сказал Алекс, медленно поводя необъятными плечами. — Даже легче, чем я думал. В следующий раз еще навесим.

Дэн кивнул.

— Давай-давай. Только зря это.

— Опять ты за свое?

— А то. Ну зачем оно тебе там надо? Ты ж сюсюкаешь весь день.

Алекс поморщился.

— Ну уж… сюсюкаешь.

— А то. — Дэн начал загибать толстые, как сосиски, пальцы. — Начальник? Начальник. С клиентами говоришь? Говоришь. Послать хоть одного можешь? Не можешь. Вот и говорю — сюсюкаешь. А мышцу накачал — будь здоров. Пропадает добро. Шел бы к нам.