– Что здесь произошло? – строго, но спокойно спросил Велемир и сразу добавил, видя, как переглянулись Гром со Ставром: – Ладно, сам вижу. Кто зачинщик?!

Три взгляда, один печальный и два разгневанных, обратились к лежащему Рьяну.

– Понятно, – Велемир сокрушенно покачал головой, обтянутой собранными в тонкий хвост жидкими рыжеватыми волосами. – Вставай, – тихо сказал он цыгану, – и иди за мной. Пришла пора держать ответ за все твои выходки.

Рьян молча поднялся. Голова его была опущена, а всклокоченные угольно-седые волосы с запутавшимися в них щепками и прочим сором, словно грива упали на лицо. Не глядя ни на кого, не оборачиваясь и ни слова не говоря, он пошел, прихрамывая, вслед за славянским жрецом.

– Ну, и что это было? Как думаешь, а? – спросил Ставр, вытряхивая из волос застрявший в них мусор. Братья, притащив в тень ведро с водой, без особенного успеха пытались привести себя в порядок.

– Что, Рьяна не знаешь? – отплевываясь кровавой слюной, прохрипел Гром. – Он, видать, еще в детстве молочка из-под бешеной коровки попробовал.

Ставр смочил в ведре две холщовые тряпки. И теперь братья по очереди обтирали друг другу спины и плечи, вымывая из ран, ссадин и укусов пыль и пот.

– А я вот думаю – это он из-за Бояны, – задумчиво предположил Ставр. – После ее смерти он совсем разумом повредился, разве не замечал?

– Точно, – кивнул Гром, морщась от боли. – Вон и змеюку-то бедную в окрошку нарубил. Мало ему было пополам ее хряснуть!

– Бояну жаль, конечно, кто ж спорит. Красивая девка была…

– Ага! Только на людей зачем же кидаться?

– Ну, ничего, сейчас ему Бер мозги быстренько вправит.

– Давно пора. Если осталось, чего вправлять! Ха-ха!!

Братья дружно расхохотались. И, облив напоследок друг друга остатками грязной воды из ведра, уселись опять на бревно.

Одинокий толстый шмель, уютно жужжа, старательно трудился вокруг одного-единственного цветка клевера, не успевшего засохнуть. Еле заметный горячий ветерок сушил капли воды на коже близнецов. Расслабившись после мощного выброса адреналина, они незаметно для себя уснули на задворках бани.

В доме Бера, там, где в лютую зиму всегда было жарко от огромной растопленной печи, теперь было более-менее прохладно. Толстые стены сруба не давали полуденному зною проникнуть внутрь.

Медведь, широко расставив ноги, сидел на полати и пил квас прямо из глиняного кувшина. Когда открылась дверь, он как раз допил последнюю каплю и смачно вытирал тыльной стороной ладони влажный румяный рот.

– Эт-то что еще за новости?! – вскинул он темные брови, увидев на пороге Рьяна, окровавленного и грязного, с опущенной головой и затравленным взглядом. – Какого лешего?! Что еще слу… Велемир?

Подтолкнув Рьяна в спину, следом за ним в покои Медведя вошел навий жрец.

– Медведь, – начал он, – я говорил тебе. Плохо, когда враги или злой рок мешают задуманному. Но когда распря и вражда отравляет жизнь внутри самого Рода – это гораздо хуже.

– Понятно, – протянул Бер, досадливо хмурясь. – Опять тебе, Рьянушка, силы молодецкие некуда девать? – ядовито спросил он. – Что молчишь? Отвечай, ты же смелый у нас, ничего не боишься!

Рьян медленно поднял лицо в кровавых потеках. Взгляд его, устремленный прямо в глаза Беру, был прям и уверен. Только некая пелена, подобная дыму пожаров, стояла стеной между ним и остальным миром, на что или на кого бы он ни смотрел. Или это были слезы, стремящиеся пролиться из воспаленных век?

– Да. Не боюсь. И никогда не боялся. Только тебе это не нужно, Бер. Не нужно моей отваги и смелости. Я для тебя просто такая же шавка, как эти двое… – он дернул головой по направлению к двери. – Тогда, помнишь, я предлагал тебе себя для поисков идола…

– Не смей говорить об этом! – предупреждающе зарычал Медведь.

– …Я готов был жизнь за тебя отдать, душу в навь отправить…

– Я сказал, не твоего ума это дело! – Медведь поднялся на ноги, опрокинув пустой кувшин.

– …а ты выбрал этого предателя!

– Молчать!!! – заорал Бер так, что с крыши дома сорвалась стая ворон, обосновавшаяся там клевать ягоды до времени созревшей черноплодки. – Вон отсюда!! Чтобы я тебя больше не видел, щенок!! Ищь, он учить меня вздумал! Все учить меня вздумали, будто у меня своей головы на плечах нет!!

Отчаянно сверкнув глазами, Рьян открыл рот, чтобы ответить. Велемир первым сообразил, что этот ответ будет стоить молодому оборотню жизни.

– Подожди, Бер! – крикнул он, не давая Рьяну начать говорить. – Подожди, Медведь, тут надо разобраться! Парень переживает после смерти Бояны, ты же знаешь…

Но глава лютичей уже пришел в охотничий азарт. Подойдя к Рьяну, он запустил широкопалую лапу в его спутанные волосы и запрокинул его голову назад, сверля своими черными глазами-бусинами.

– Еще раз откроешь свою глупую пасть, чтобы меня учить – пойдешь на корм воронам, как предатель… – пророкотал он.

– Я не пре… – попробовал произнести Рьян, но Медведь так дернул его за волосы, что слезы, горячие и жалящие, все-таки пролились из глаз волка-лютича.

– А если еще хоть раз я услышу, что ты сеешь смуту среди моих людей… – продолжал он, не замечая состояния Рьяна или, скорее, наслаждаясь им. – Тогда будешь…

– Не услышишь, не услышишь, я лично тебе обещаю… – Велемир поспешно подошел к ним и положил руку на напрягшееся потное плечо Бера, пытаясь его успокоить, – обещаю проследить за ним…

Пальцы Медведя медленно разжались. В руке у него осталась прядь угольно-седых кудрявых волос. Он брезгливо вытер ладонь о штаны.

– Ты больше не услышишь о нем, Бер, обещаю, – с облегчением сказал Велемир. – Я прослежу за ним…

– Я сам прослежу за собой!! – вскричал Рьян, одним прыжком отскакивая к двери и открывая ее у себя за спиной. – А ты, колдун, – он с ненавистью повернулся к опешившему от такого Велемиру. – Ты не смей своим поганым языком произносить имя Бояны!! Никогда!

С этими словами он покинул комнату, так громко хлопнув тяжелой дубовой дверью, что вороны, только что вернувшиеся на крышу, снова с карканьем сорвались в сторону леса.

– Грр-ххх!!!

С яростным ревом Медведь треснул квадратным кулаком по дощатой стене. Черные круглые глаза его стали еще круглее и даже будто вылезли из орбит, бешено сверкая.

– Это все из-за тебя, шаман!!

Гневно потрясая кулаками, он стал надвигаться на Велемира. Тот побледнел, отступив на шаг назад, и вытянул перед собой руку ладонью вперед в предостерегающем жесте.

– Все пошло не так, как должно – там, на Калиновом мосту!! Ты обманул меня!

– Неправда, – голос жреца звучал ровно, в противовес вибрациям, исходящим он Бера. – Ты сам обманул себя, потому и злишься, Медведь. Я всегда говорил – ты слишком торопишь события, а боги не любят спешки…