(Отдает список.)

На славу общество! Куда же их приглашают?

Слуга

Туда.

Ромео

Куда?

Слуга

На ужин, к нам в дом.

Ромео

В чей дом?

Слуга

Хозяина моего.

Ромео

Да, мне следовало спросить об этом раньше.

Слуга

А я и без спросу вам скажу: мой хозяин – известный богач, синьор Капулетти, и если только вы не из дома Монтекки, так милости просим к нам – опрокинуть стаканчик винца. Будьте здоровы.

(Уходит.)

Бенволио

На празднике обычном Капулетти

Среди веронских признанных красавиц

За ужином и Розалина будет —

Красавица, любимая тобою.

Ступай туда, пусть беспристрастный взгляд

Сравнит ее кой с кем из жен Вероны —

И станет лебедь твой черней вороны.

Ромео

Коль святотатством погрешу таким,

Пусть слезы жгут мои глаза, как пламя;

Смерть от огня пусть карой будет им

За то, что сделались еретиками.

Прекраснее ее под солнцем нет

И не было с тех пор, как создан свет.

Бенволио

Брось! Ты другой не видел красоты,

И сравнивать не мог, конечно, ты.

Глаза твои, хрустальные весы,

Пусть взвесят прелесть и другой красы.

На празднике – красавиц целый ряд

Я укажу, что блеск твоей затмят.

Ромео

Пойду не с тем, чтоб ими любоваться,

Но чтоб красой любимой наслаждаться.

(Уходит.)

Комната в доме Капулетти.

Входят синьора Капулетти и кормилица.

Синьора Капулетти

Где дочь моя? Пошли ее ко мне,

Кормилица!

Кормилица

Невинностью моей

В двенадцать лет – клянусь, уж я давно

Звала ее. – Ягненочек мой, птичка!

Куда ж она девалась? А? Джульетта!

Входит Джульетта.

Джульетта

Что там? Кто звал меня?

Кормилица

Зовет синьора.

Джульетта

Вот я, синьора. Что угодно вам?

Синьора Капулетти

Вот что… – Кормилица, ступай. Нам надо

Поговорить наедине. А впрочем,

Кормилица, постой, останься лучше.

Ты дочь мою с младенчества ведь знаешь.

Кормилица

На час не ошибусь в ее годах.

Синьора Капулетти

Ей нет еще четырнадцати лет.

Кормилица

Четырнадцать своих зубов отдам

(Хоть жаль – их всех-то у меня четыре),

Что ей еще четырнадцати нет.

До дня Петрова сколько остается?

Синьора Капулетти

Недели две.

Кормилица

Ну вот, в Петров день к ночи

И минет ей четырнадцать годков.

Она была с моей Сусанной (царство

Небесное всем христианским душам!)

Ровесница. Сусанну бог прибрал.

Ох, я не стоила ее! А вашей

Четырнадцать в Петров день будет точно.

Вот, помнится, одиннадцать годов

Тому минуло, в год землетрясенья,

Как я ее от груди отняла.

Не позабыть! Все помню, как сегодня.

Соски себе натерла я полынью,

На солнце сидя возле голубятни.

Вы в Мантуе тогда с синьором были.

Да, помню, как сейчас: когда она

Почуяла, что горькие соски, —

Как рассердилась дурочка-малышка,

Как замахнулась ручкой на соски!

А тут вдруг зашаталась голубятня.

Я – опрометью прочь!

С тех пор прошло одиннадцать годков.

Она тогда на ножках уж стояла.

Ох, что я, вот вам крест! Да ведь она

Уж вперевалку бегала повсюду.

В тот день она себе разбила лобик,

А муж мой (упокой его господь —

Вот весельчак-то был!) малютку поднял.

"Что, – говорит, – упала ты на лобик?

А подрастешь – на спинку будешь падать.

Не правда ли, малюточка?" И что же!

Клянусь мадонной, сразу перестала

Плутовка плакать и сказала: «Да».

Как долго шутка помнится, ей-богу, —

Хоть проживи сто лет, а не забыть;

«Не правда ли, малюточка?» А крошка

Утешилась и отвечает: «Да».

Синьора Капулетти

Ну, будет уж об этом, помолчи.

Кормилица

Да, только так вот смех и разбирает,

Что вспомню, как она забыла слезы

И отвечала: «Да». А ведь, однако,

На лобике у ней вскочила шишка

Не меньше петушиного яичка!

Так стукнулась и плакала так горько,

А он: "Теперь упала ты на лобик,

А подрастешь, на спинку будешь падать.

Не правда ли, малюточка?" И что же!

Она сказала: «Да» – и замолчала.

Джульетта

Ну, замолчи и ты, прошу тебя.

Кормилица

Ну, ладно уж, молчу, господь с тобой.

Милей тебя детей я не кормила.

Ох, только б до твоей дожить мне свадьбы —

Так больше ничего я не хочу.

Синьора Капулетти